Вот мы и провели лето в Киеве. Конечно же, характер свой Тамара-грозная проявляла, но выгнать меня из Осиной квартиры она уже не могла. Более того, в Киеве она была подчеркнуто деликатной, уступчивой и ласковой. Прикидывалась, конечно же, по необходимости! Но ей настолько понравилось в Киеве, что она упросила меня взять ее с собой еще раз в октябре, как раз после Юриной защиты.
Мы остановились у Юры в его однокомнатной квартире в девятиэтажном доме на Нивках, а сам Юра на время нашего пребывания ушел жить к другу. Только просил присмотреть за его собакой Найдой, которую к другу было взять нельзя. Мы выпили, конечно, у Юры; он пробыл с нами до позднего вечера, чуть ли ни до полуночи, а потом поехал к другу. Я вышел во двор вместе с Юрой и Найдой, которую надо было выгулять.
Я вышел в майке и спортивных брюках, Найда сделала свое дело, и мы пошли обратно домой. Войдя в подъезд, я остановился, а куда дальше идти — не знаю! Ведь я не только не посмотрел на номер квартиры, а даже этажа не запомнил! Зрительной памяти — никакой, а, кроме того, я был сильно выпивши. Сели в лифт, я пытаюсь поднять Найду, чтобы она хоть носом ткнула в нужную кнопку, но она только визжит и отбивается.
Вышли снова во двор: я знаю, что у Юры балкон выходит туда же, что этаж не первый и не последний. А какой — хрен его знает, балконы все одинаковые. Начинаю кричать вверх: «Тамара, Тамара!». На балкон вышли две тетки: «Чего надо?».
— Ничего, я свою Тамару зову — отвечаю я.
— А ты не ори среди ночи, а поднимись к своей Тамаре и там с ней разговаривай! А то милицию вызовем!
Тогда мы снова зашли в подъезд — на дворе нулевая температура, весь дрожу от холода. Найда испуганно смотрит мне в глаза и подвывает. Что делать, садимся в лифт и останавливаемся на каждом этаже. Выходим в длинный коридор, подвожу собаку к каждой двери — вдруг узнает квартиру.
Наконец, на пятом этаже Найда уверенно свернула направо и пошла в самый конец коридора. Звоню в дверь, готовый к извинениям, но дверь открыла злорадно улыбающаяся Витольдовна.
— Что, пьянь, орешь во дворе? Номер квартиры не мог запомнить? — стала она меня, замерзшего, выговаривать. Найда аж залаяла на нее.
— Ты слышала, как я тебя зову и не вышла на балкон? — поразился я, — я же замерзнуть мог!
— Одной пьянью меньше было бы! — неосторожно ответила Тамара, и схлопотала по синяку под каждым глазом. Правда, они стали видны только утром.
Я рассвирепел от такого предательства и стал одеваться, чтобы уйти. Куда и сам не знал, но только подальше от нее. Тамара же, сделавшись неожиданно ласковой, еле удержала меня, поведя прямо к койке.
Наутро, когда к нам зашел Юра, она уже рассмотрела свои фингалы и очень переживала. Юра успокаивал ее, но втайне был на моей стороне — это же надо, на балкон не выйти!
Ничего, купим большие темные очки и догуляем неделю в Киеве. Потом она даже вспоминала об этой поездке с удовольствием.
Ночной полет
И самый таинственный, я бы сказал даже, мистический сюрприз «от Витольдовны», случился как раз в Новый 1982 Год. Объявив всем моим остальным дамам, что я опять еду на традиционный подледный лов рыбы, сам поехал на встречу Нового Года к Витольдовне.
К слову, мой женский коллектив, ни численно, ни персонально не изменился; поведенчески все продолжалось почти в прежнем духе, даже дни «посещений» не изменились.
На новых женщин я уже смотреть не мог. Вернее мог, в смысле английского «мэй» — в моральном смысле этого слова. А вот в смысле того же английского «кэн» — ну никак не мог в физическом смысле этого слова!
Сами войдите в мое положение, и поймете — это чистый турецкий султан со своим гаремом! Были, правда, преимущества — содержать этот весь гарем не приходилось, но присутствовали и недостатки — все «жены», кроме двух, находились в разных местах и ничего не знали друг о друге. Конечно же, Оля знала обо всех и живо интересовалась моей сексуальной жизнью. На всякий случай, я ее предупреждал, что кому говорить, если позвонят.
А красивую Иру, секретаря нашей кафедры, не предупредил — Заратустра не позволил — и получались курьезы. Как-то, пока я был на занятиях, мне позвонили.
— Вам жена звонила, просила перезвонить домой! — невозмутимо сообщает Ира. Я смотрю на нее вопросительно и осторожно спрашиваю:
— А имени она не называла?
Ира не меняя выражения лица, уточняет:
— У вас, что — несколько жен?
Мне приходится ловчить, говорить, что с одной я уже развелся, но она еще меня своим мужем считает, а на второй только хочу жениться, но она уже считает меня своим… Я посоветовал Ире, как-нибудь похитрее узнать имя жены, если она позвонит еще.