Отдирать с меня грязь пошла старая знахарка, профессионально проверявшая последствия моего мнимого падения на поскотине. В белой полотняной рубахе на голое тело бабуся выглядит немного пугающе в темноте бани. «Скидай все тряпки», - решительно командует в предбаннике. Смело раздевшись, немного удивляюсь, наблюдая, как ветхая одежда летит в потухающую печь. Знаю, что в деревне дети иногда бегают совершенно голыми лет до семи - девяти, потому стою, не стесняясь, как и положено невинному ребёнку. Простого откровенного осмотра при свете керосинки, видимо не достаточно. «Пошли париться, - командует старая хозяйка, - всю хворь выгоню берёзовым духом».
Положим, парить старая не умеет или не имеет такой задачи. Главная цель - исследование моей кожи на предмет чесотки, язв либо других заразных болезней. Усыновителей не трудно понять. Никаких медицинских осмотров никто не проводил, как со мной, так и ни с кем в деревне. Приходится удивляться насколько профессионально я ощупан, включая лимфатические узлы в паху, за ушами и других труднодоступных местах. Молчу на протяжении всей банной процедуры, как партизан. Вместо мыла используется печная зола, заранее заготовленная в деревянном корытце. Только голову промываем настоящим и вонючим мылом очень плохого качества. Уже чистые волосы, мойщица пудрит едко пахнущим порошком и яростно, до боли, перемешивает до самых корней. «Видимо у них так принято, спасаться от вшей», - соглашаюсь обречённо. Бабушка, поначалу настроенная деловито, тиская детское тело, проникается материнской нежностью. «Худышка-то ты какой, сиротинушка брошенный», - шепчет она уже ласково. Одеваюсь во всё чистое, хотя и ношенное. Вместо трусов натягиваю длинные белые подштанники.
Укладывают спать меня на остывающей русской печи, из глубины которой улавливаю сказочный аромат мяса томящегося там. «Завтра скотину погонит Фролка, договорились уже, а ты выспись спокойно», - негромко сообщает моя будущая мама. Мне до слёз приятно чувствовать и принимать заботу о себе. Удивительно, как мой взрослый разум из будущего последние пять или шесть часов не вмешивался со своими чуждыми рассуждениями. Приятные воспоминания от сытного ужина, жар печи, а ещё больше память об оставленном на утро настоящем мясе, вызывают непроизвольную блаженную улыбку на моём лице, и детское сознание сладко засыпает.
«Картина вырисовывается симпатичная, - решаю я, - но это только начало великого пути». Всё ещё не заметил календаря. В приятных хлопотах не успел узнать точную дату преддверия «великого пути». Из редких разговоров взрослых за столом можно с уверенностью утверждать одно - революции ещё нет. Главное сейчас - попытаться найти способ управления поведением аборигенов. Нужно добиться полного доверия, не вызвав испуга или огласки. Действовать предстоит много и очень тонко, а значит не спеша, без суеты. Крайне необходимо расписать подробную легенду для внедрения, чтобы постоянно иметь перед глазами план действий. «Вот только печатать в текстовом редакторе с помощью мыслесигналов не успел потренироваться», - огорчаюсь досадливо. С другой стороны доступность интернета даёт надежду делать записи в сетевых ресурсах. Задаю мысленно поиск с тематикой: «Фантастика, путешествие во времени, творчество...». Регистрируюсь. Под видом пробы пера начинаю писать легенду для попаданца, на каком-то из графоманских ресурсов. Суть техники переноса во времени не стоит расписывать подробно. Несмотря на то, что самому ещё не всё понятно, пытливые конкуренты могут меня перегнать. Важнейшее для успеха сейчас - доскональное знакомство с ситуацией в современном мне, теперешнем обществе.
Прежде всего, следует собрать всю информацию о событиях в России и мире в предреволюционные времена. Зная глобальную ситуацию, можно легко предсказывать предстоящие мелкие неприятности. Любая смена власти означает потерю сбережений, хранящихся в банковских бумагах. Останутся в цене лишь золотовалютные запасы. Выписал всех богатых людей живущих поблизости. Вдруг удастся склонить к помощи мне либо манипулировать ими. Просто удивительно как бедна капиталистами моя родная Зауральская сторонка в это время. Все крупные капиталы сосредоточены в Европейской части России. «При разумном подходе вполне хватит ресурсов моих земляков», - решаю убеждённо.
Удивительно, сколь много можно передумать за часы сна, которые мы теряем, отдыхая. План действий в основном ясен. По мере исполнения буду его корректировать. Давно заметил за собой, ещё на экзаменах в институте, что в критически ответственных ситуациях мой мозг начинает работать более активно. Даже гордился этой своей особенностью, пока не прочитал в книгах по психологии, насколько обыденно это свойство разума. Всегда мечтал научиться вводить себя в состояние интеллектуального форсажа по своему желанию. Вот наконец, определённо, необычная ситуация сделала экзаменационный режим постоянно действующим.
3 (12.04.1916 среда)
Поднимают меня ещё до рассвета, как принято в деревне. Помогаю тёте (или уже маме) Таисье выгонять скотину на улицу, где собирает стадо мой учитель дед Фрол. Приветствую его степенным полупоклоном, как велось у нас два года, что был у него подпаском. «Ну а теперича пожалуйте к парикмахтеру», - перехватывает во дворе старая хозяйка. Стригальная машинка, оказывается, ужасно грубо устроена: больно дёргает волосы и щиплет кожу. Наконец пытка завершена. Старушка тщательно подбирает состриженные патлы в лист лопуха, разгоняя любопытных цыплят, норовящих их склевать. На её совет «Сбегай в горницу, глянь в зеркало, какой жених ладный у нас явился» отмахиваюсь, помогая прибирать за собой остатки светло-каштановых зарослей, бывших на голове. Собрав и тщательно свернув волосы, бабушка завязывает их в тугой пакет красной ниткой, шепча что - то себе под нос. «Видимо в приёмной семье серьёзно относятся к моему усыновлению, если читают наговоры, привораживают меня к своему дому», - радуюсь, самоутверждаясь. До самого вечера кручусь за мелкими делами вместе с новыми родственниками, помогая всем, кто чем - то занят и не выгоняет прочь. Заменяю подгнившие палки в прохудившемся заборе, пропалываю уже успевшие пробиться сорняки, таскаю воду для полива рассады огурцов, кормлю кур и поросят. Каждое новое, даже самое мелкое, дело меня заставляют начинать с простой молитвы «Господи, благослови». При звуке колокола, раздающемся в полдень, все поворачиваются к церкви и крестятся, шепча молитву. Делаю, как все. Перед встречей коров мне дают примерить выходную, парадную, по деревенским меркам, пропахшую нафталином одежду, оставшуюся от старших мужчин. Завтра мы ожидаем прихода тёти и дяди с детьми. Теперь становятся понятны старания мамы научить меня правилам пользования ложкой и вилкой за обедом и ужином. Мои смотрины продолжат завтра родная сестра с мужем, перед которыми ей не хочется краснеть за приёмыша.
Уже уложившись спать, на этот раз на старой железной кровати в пристрое, слышу разговор усыновителей: «Паренёк - то, оказывается, сообразительный, иное и сам не знаешь, как начать, а он раз... откуда что берётся». «Это хорошо, что хвалят, - успокаиваюсь в тишине - но как я могу слышать шёпот так отчётливо, за двумя бревенчатыми стенами?» Пока ребёнок спал, моё сознание уже привычным порядком набиралось полезной информации из интернета. Выяснилось, что записывать самое важное совершенно не нужно. Вся информация непонятным пока образом укладывалась в голове, как в жёстком диске. Регистрация на ресурсе самодельных фантастов оказалась лишней. Нужда в записях для памяти отпала. Все вновь родившиеся планы, порядок их выполнения, имена людей, даже мельчайшие детали событий, чётко держались в голове. «Единственная польза от регистрации, - возможная помощь читателей в выборе действий моего героя, - успокаивает меня расчётливая мысль - пусть думают, что помогают сочинять фантастическую повесть». «В конце- то концов, это моя игра или сетевая? - возмущаюсь весело, - Решение всегда остаётся за мной». Последние размышления цепляют смутные подозрения: «Моя ли это игра, что так легко раскручивается в непонятно возникшем прошлом?». Слишком легко всё получилось. Если разобраться философски, то чья игра вся наша жизнь? Кому мы делаем весело и приятно, рождаясь в муках и в них же умирая? Уж точно не сами мы получаем удовольствие, торопясь из класса в класс, с курса на курс, с работы домой, с нетерпением ожидая отпуска, очередного юбилея, пенсии и смерти. Вдруг мы живём именно в те редкие секунды, когда задумываемся, пусть безнадёжно: «А зачем мы живём?».