Бегал он за Бандюгой до позднего вечера, вернулся домой еле живой от усталости, поел хорошенько и лег отдохнуть.
Впереди была трудная ночь…
ЛУНА БЫЛА БОЛЬШАЯ И ЯРКАЯ
Предстояло сложное дело: надо было улечься спать, в двенадцать часов незаметно выскользнуть из квартиры и так же незаметно вернуться.
Особенно трудно было сделать это Аделаиде. Мамаша ее до смерти боялась жуликов. Поэтому во дворе на здоровенной цепи сидел здоровенный пес, а на двери было три висячих и четыре врезных замка, две щеколды да еще цепочка.
Окна закрывались ставнями, а ставни – замками.
Но Аделаида твердо решила сбежать.
А как выскользнуть из дома, в котором даже окна закрываются на замки?
Мамаша Аделаиды в этот вечер так ругалась с покупателями, что еле дошла до дома, хриплым голосом попросила пить, выпила семь стаканов квасу и легла. И сразу заснула.
Около двенадцати часов ночи Аделаида уже была в условленном месте – на скамейке под огромной липой напротив клуба.
Сюда пришли еще трое: Паша Воробьев, Колька Веткин и – совершенно неожиданно! – Алик Соловьев.
– Мама с папой уехали в дом отдыха, – сказал он, – я остался с бабушкой. А бабушку я легко перехитрил.
А Паша и Колька придумали так: соврали, что будто бы ночуют друг у друга.
– Смотреть в оба! – приказала Аделаида, и в лунном свете золотой зуб ее грозно поблескивал.
Луна была большая и яркая.
Смотрели, смотрели на пустые крыши, заскучали.
– А это правда, что ты его бить будешь? – спросил Алик.
– А это от него зависит, – ответила Аделаида.
Мимо прошел дед Голова Моя Персона с Былхвостом.
– Отведу я тебя, дурака, в больницу, – донеслось до ребят, – там дадут жизни. Взвоешь. Пожалеешь, что не слушался меня.
Вот уже и прохожих больше не было.
Ни одного огонька не светилось в окнах. Алик уснул сидя и во сне сладко причмокивал губами. Паша толкал его в бок, чтобы самому не заснуть. Сияла огромная луна, будто дразнила незадачливых наблюдателей.
– Лунатик несчастный, – прошептала Аделаида,
– получишь ты у меня…
– Я спать хочу… – жалобно протянул Паша.
– Сахара, сахара, сахара! – во сне крикнул Алик.
– А шоколада не хочешь? – рассердилась Аделаида.
– Скоро пойдем по домам.
– По каким домам? – чуть не плача, спросил Паша.
– Я ведь у него ночую, – он показал на спящего Кольку, – а он у меня. А мы оба на улице.
– Пер-станьте! – во сне крикнул Алик, вскочил, побежал, упал и заревел что было сил.
Колька спросонья тоже закричал:
– Лампочки держите! А Паша с испугу запел:
– Не кочегары мы, не плотники!
И тут Аделаида доказала, что если бы она родилась мальчиком, то стала бы боксером или борцом. Она стукнула Кольку по затылку и приказала:
– Цыц!
Она схватила Алика за шиворот, поставила на ноги и приказала:
– Цыц!
Паша с перепугу приказал сам себе:
– Цыц! – И замер, вытянув руки по швам, пятки вместе, носки врозь.
– То-то, – сказала Аделаида, – мелюзга несчастная. Пойдете ночевать к Алику.
– Бабушка утром пер-пугается.
– Ничего. Марш домой!
– А ты? – спросил Колька.
– Буду продолжать наблюдение.
Ребята ушли.
Луна-то была. А никакого лунатика не было…
НУ И НОЧКА!
Иван в то время спал самым, как сказал бы Алик, пер-спокойным образом. И спал Иван потому, что устал. А устал Иван потому, что за Бандюгой гонялся. А гонялся он за Бандюгой потому, что хотел его спрятать. А спрятать его он хотел потому, что Бандюга мог помешать ему лунатить.
Устал Иван, лег отдохнуть да и уснул до утра.
Аделаида знала, что никакой он не лунатик и что вообще все это выдумки. Спорить же с Иваном бесполезно: он кого угодно переговорит и наврет столько, что не разберешь.
Надо было его уличить.
Поэтому Аделаида и сидела на скамейке под огромной липой напротив клуба. Глаза сами собой закрывались.
Вдруг она вздрогнула и едва не вскрикнула.
Прямо на нее шел пес. Поймите, не просто шел, а прямо на нее.
Аделаида не шевелилась.
Пес ткнулся влажным носом в ее колено и замер с закрытыми глазами.
Из-за угла клуба появились две фигуры и направились прямо к Аделаиде.
Впереди шагал милиционер Егорушкин, за ним вприпрыжку торопился дед Голова Моя Персона.
«Попалась, – подумала Аделаида. – Теперь мне попадет! Да еще как!»
– Вот он, лунатик! – обрадованно на всю улицу закричал дед. – Былхвост!
– А это что за особа? – удивленно спросил Егорушкин, направляя луч электрического фонарика на девочку. – Ты что здесь делаешь?