28. КРУГ СУЖАЕТСЯ
Терять друзей и знакомых в результате утраты взаимопонимания очень нелегко. Но порой просто нет выбора. Иванов сидит и смотрит в свой блокнот. С тем–то и тем–то очень давно не виделся, с той–то. И желания видеться нет. Как же так получилось? Да, всякое в жизни бывает, и новые встречи возможны, но на данный момент ситуация именно такова. Один человек постоянно напрягал Ивана — придёт в гости, напьётся за счёт Ивана и, пообещав уехать утром, уходит в бессовестный загул, опять же за счёт Ивана. Вот последний и дал себе слово пореже общаться с этаким запойным приятелем. Другой товарищ и хотел бы навестить Ивана, да только всегда с какими–то корыстными целями навещал — попросит его Иван посмотреть компьютер барахлящий, тот про деньги речь заводит или про то, что спасибо в тарелку не положишь, или просто хочет записаться в домашней студии Иванова — а это типа бесплатно должно быть. Нет взаимопонимания, да и не привык Иван к таким мелочным разборкам. Ещё один товарищ сразу начинал без спросу шарить по книжным полкам Ивана, расставляя затем книги как попало. Спросил бы, можно или нет шарить. С другим человеком Иван дружил долго, но тот ломал людей под себя. Находились слабые люди, которым нужен был лидер, и они охотно признавали этого парня своим вожаком. Всё бы ничего, но когда этот приятель стал ругать новые произведения Ивана, это был уже перебор. Иван знал, что сочинил хорошие вещи, и свою точку зрения менять он не собирался. А раз так, то и общаться стал реже с ругателем. А потом и вовсе перестал. Нет взаимопонимания. Оно есть, пожалуй, только с Петровым. Есть к тому же общие дела, они вместе зарабатывают на концертах и ездят по разным городам. Да и вообще Петров не грузил Ивана своими речами, с Петровым было интересно поболтать обо всём на свете. И оба были сильными личностями, лидерами, однако не давили друг на друга, зачем это? А договаривались, кто чем занимается ради успеха общего дела… Женщины дома у Ивана бывали, но он не позволял им себя совсем охомутать, грубо говоря. Вот так и сужался круг общения. Процесс явно неизбежный. Многие не выдержали «проверки на вшивость».
29. ТРУДНО НЕ ЗАВИДОВАТЬ
Хоть и старался Иванов не завидовать людям, да не получалось. Живой ведь человек, видит, как кто живёт, думает — по заслугам ли? Конечно, порой кажется, что вообще нет на свете справедливости, и ждать поблажек от судьбы нелепо. Или всё же человек сам свою судьбу творит? Ну вот, Иван свою сотворил. Сам выбрал свой крест и свой путь, сам с детства уверовал в то, что непременно станет поэтом. Стал вроде. Где же награды, где премии и признание общества? Почему он беден, как церковная мышь? И просвета не видно. Или он просто себя накручивает? Это полезно для достижения новых целей, но терпение Ивана тоже не безгранично. Какие чувства, кроме зависти и злости, должен он испытывать, глядя на шикарные новостройки для богачей, в которых ему никогда не жить? Денег таких нет и вряд ли будут. Кто может купить себе такое жильё? Эстрадные артисты, банкиры, удачники всех мастей и просто проходимцы, в том числе бандиты с Кавказа. А поэт не может. Обыватели пожимают плечами — шёл бы в экономисты, шёл в бизнесмены, обучился бы банковскому делу. В политики. На худой конец и в бандиты — главное, чтоб зарабатывал сотни тысяч долларов. Ишь ты, квартиру не может себе купить и вообще что делает в Москве? Чего не умотал обратно в Казахстан? Да потому что поэт должен стараться всё–таки пробиться в мегаполисе, только так, Иван это понял. С трудом зарабатывал, вынужден был работать где угодно — и вот уже с 1988 года в Москве, причём честно, не сподличав ни разу. Что остаётся? Вкалывать дальше, искать варианты срубить побольше денег — обязательно легально. Никого не предавая и оставаясь Человеком с большой буквы. Как трудно не завидовать сотням, тысячам московских миллионеров и миллиардеров, скупающих всё, что можно. А сколько людей обеспечены с детства самыми роскошными вещами, живут себе, не зная особого страха перед будущим? И рад бы Иванов соврать — я, мол, никому не завидую, всё само придёт, всё устроится, да себе–то врать сложно. Успокаивает то, что многие ещё хуже, чем он, живут. Ай, какие мысли–то некрасивые… Но так уж человек устроен. А Иванов боролся за себя и хотел жить лучше.
30. ИМ ЕЩЁ ТРУДНЕЕ
Иногда Иванову становилось не по себе от жестокости этого мира. Сидел он и думал: «И чем я вечно недоволен? Полно вокруг униженных и оскорблённых. Им ещё труднее, чем мне. Вон, у меня–то руки–ноги на месте, башка худо–бедно, а соображает, деньги водятся, каждый день себе праздник по вечерам устраиваю, концерты даю, книги у меня выходят, здоровьишком вроде не шибко обижен… А кому–то ой как плохо. Сколько раз ты видел на улицах людей колченогих, косиножек всяких, с явно врождёнными уродствами? Да уж видел. Трудно им, но карабкаются по жизни, кто–то их любит. Родители… Девушка тоже, возможно, у косиножки есть. Но как бы он не крепился, а вот хоронить родителей, да при этом сам урод… Тяжело всё это терпеть. Бога, небось, проклинает. Правда, за что такое? А сколько слепых? Глухих и глухонемых? Немых? И все живут своими сообществами. А сколько народу томится в психушках. Отвозил же я передачи в психбольницу — ужасно там. Хотя бы потому, что не ко всем ездят. Иные женщины и мужчины там заперты — а в это надо вдуматься! — навсегда. Смотрят телевизор, какие–то праздники справляют, а всё равно это психушка. Мрак. Да ещё и сама болезнь. Ужасы мерещатся. А сколько народу по тюрьмам сидит? А по детдомам, а по домам престарелых? А сколько молодых парней на войнах погибает. Иной раз и женщину не приласкав — не успел просто. А сколько же людей обижают в тюрьмах ни за что? И каково им потом живётся? А сколько самоубийц в одной Москве? Жизнь довела. Иногда с собой кончают по дурости, но нельзя так о всех самоубийцах говорить. Иной творческий человек от невостребованности может с крыши вниз прыгнуть, от тоски. От сознания, что всё в этой жизни у него не сложилось. Ну, про концлагеря я вообще молчу. Наглядная картина, как люди могут измываться над другими людьми. А вспомни про 11‑е сентября в США. Про людей, падающих гроздьями из окон небоскрёбов. Тоже — вот за что им такое? А теракты в Москве? Невинные люди на месте в клочья разорваны. А ты живёшь пока. Скромно, но живёшь. Бицепсы и пресс качаешь, чтоб стать сильнее. Никогда не сдаёшься. Помни, Иван, о тех, кому труднее, чем тебе…»