На восьмой день после рождения все здоровые эйфлы мужского пола проходят обряд посвящения в евреи — церемонию брис миле, где миле — обрезание — является символом брис, союза еврейского народа со Всевышним. Делать обрезание — мал зайн; есть и другое выражение, которое мы встречали в главе 4: йидишн дос кинд (дословно «делать ребенка евреем»). Обрезание совершает специальный человек, мойел. Обряд заканчивается тем, что все присутствующие восклицают: «Так же, как приобщился он к завету, пусть придет он к Торе, и к хупе, и к добрым делам».
Новорожденную девочку просто шлепают по попке, чтобы та начала дышать, а чуть позже, во время молитвы о здоровье матери, дают ей имя. Молитву читает служитель синагоги, когда отца девочки вызывают к Торе, так что имя младенцу дают в понедельник, четверг, субботу или на праздник. Присутствие самого ребенка и матери желательно, но не обязательно. Отцу полагается выставляться: за молитвой следует кидеш, освященная трапеза{71}; в зависимости от дня, обстоятельств и порядков данной синагоги кидеш может варьироваться от бутылки виски до целого банкета.
II
В идишской лексике нет особого раздела, посвященного детям ясельного возраста. Ребенка, который уже начал ходить и разговаривать, называют пицл кинд, «кроха» (ср. пицл бройт — «кусочек, крошка хлеба») или даже пицеле кинд, «крохотулька». Его словарный запас может ограничиваться лепетом вроде татеши («папочка»), мамеши («мамочка»), коше («лошадка») — а может и включать в себя стихи-потешки для пальцев, с которым мы сталкивались в главе 4:
Есть очень известные еврейские «ладушки»:
Еще есть «потягушки»: в конце первой строки мать тянет ребенка за ручки:
Мальчиков отдавали в хейдер в возрасте трех лет (неудивительно, что на «ясельный возраст» времени особо не было); там им предстояло провести почти все дни на протяжении последующих десяти лет. Если вы найдете человека, который учился в восточноевропейском хейдере до Второй мировой войны, то узнаете из первых рук, как дети выходили из дома затемно и возвращались впотьмах (только по пятницам они приходили домой раньше), освещая себе дорогу бумажным фонариком. Почти все школьные дни, с октября по май, заканчивались так: дети становились в ряд и ждали ребе, учителя; он подходил к каждому и зажигал его фонарик. Что касается девочек, большинство из них учились читать, писать и молиться на базовом уровне; их образование не было таким серьезным, как у мальчиков, из которых растили самостоятельных евреев — то есть мальчики должны были знать, что́ следует делать еврею в тех или иных обстоятельствах, а также хоть немного разбираться в Талмуде и раввинистической литературе.
Такого результата учителя достигали не всегда (не у всех детей были способности и любовь к книжной премудрости; кроме того, у многих семей попросту не хватало денег, чтобы ребенок доучился до конца срока), но на удивление часто. Если мальчик покидал школу в десять лет — то есть задолго до срока, — к этому времени у него за плечами уже было семь лет учебы, по двенадцать часов в день.
Начальная школа называлась дардеке-хейдер, а каждый из ее учеников — дардеке-йингл, он же дардеке-кинд. Дардеке — от арамейского дардак, «маленький ребенок». Слово хейдер изначально было сокращением от хейдер тойре — «комната Торы», т. е. учения. Зачастую хейдер тойре представлял собой обычную комнату в доме учителя; есть множество историй о старых европейских хадорим (мн.ч. от хейдер), где поперек помещения была натянута веревка, на которой висели простыни, скрывавшие от детей учительскую кровать. До недавнего времени хейдером также называли еврейскую вечернюю школу{73}. Обычная комната в доме на идише называется цимер или штуб, но можно сказать и хейдер, если речь идет о хейдер меюход, «личном кабинете» писателя или какой-то важной персоны: например, у судьи либо хасидского ребе.
Хейдер в значении «классная комната» упоминается в популярной поговорке ойсзогн фун хейдер («выносить сор из избы», дословно — «выбалтывать за пределами школы»). Гейн ин хейдер бай…/гейн ин [чей-то] хейдер — «досконально знать [кого-то или что-то]». Вы как бы «прошли эту школу» и выучили там все, что можно. Их бин геганген ин блюзишн хейдер, «я прошел школу блюза» — то есть вы знаете эту музыку от А до Я, что объясняет вашу извечную меланхолию.
В дардеке-хейдере учат непреложным истинам: как пишется алеф, как произносятся огласовки, как буквы соединяются с огласовками — в еврейском алфавите гласные звуки передаются на письме точками и черточками, стоящими над, под и между согласными буквами. Эту премудрость уже способен освоить и дардеке-йингл, поэтому его еще называют алеф-бейс йингл, «алфавитный мальчик».
Основной метод обучения в хейдере увековечен в многочисленных мемуарах и народных песнях; хасиды применяют его по сей день. Поскольку все еврейские буквы — согласные, а для обозначения гласных используются диакритические знаки, то дети повторяют алеф-бейс много раз подряд, заучивая, как звучит каждая из букв в сочетании с каждой огласовкой: «комец-алеф — о, комец-бейс — бо, комец-гимел — го». Все это произносится нараспев: так учитель подготавливает почву для геморе-нигн, мелодической интонации, с которой читают Талмуд. Добравшись до «комец-соф — со», ученик возвращается к первой букве алфавита и прибавляет к ней следующий гласный звук: пасех-алеф — а, пасех-бейс — ба, пасех-гимел — га… и так далее, пока не переберет все возможные комбинации. Затем детей учат читать буквы подряд, потом — слова.