— Мам, я все знаю, но это решение папы.
— Не перебивай мать! Я ему тыщу лет твердила. Что надо перебираться в Екатеринбург, там и город большой, и возможностей больше, так нет, не хотел. Как новая швабра у него появилась, так они подались в большой город, перебрались. Вот не сучка ли! Сучка ведь, как она им вертит!
— Мам, ты же сама им житья не давала, вот они и уехали, а тебе что мешает, продай квартиру и переберись тоже в Екатеринбург.
— Не суй нос не в свое дело, — кричит на меня мама. — Продай, продай…
— Мам, думаю, Владик тебе поможет, ты сможешь перебраться к нему поближе.
— Продай! Да мы всю жизнь на эту квартиру положили, сад, а теперь это все продать?
Мама кричит в трубку, и я даже слово вставить не могу. А потом она бросает трубку. И я знаю, что сейчас она будет звонить Владику и выносить мозг ему. Мне жаль его, но помочь я ничем не могу.
— Света, тебе надо ограничить свое общение с родителями, они очень токсичные у тебя, — Алексей говорит уверенно, как что-то уже решенное.
Только тогда с кем мне разговаривать?
А потом мои родители — это моя семья. Плохи ли они или хороши, это ничего не меняет, это мои родные люди.
Так хочется позвонить Римме и спросить у нее совета. Но не могу. И даю себе слово, что завтра с утра ее наберу. Она никогда не отказывает мне в помощи, даже если сильно занята.
На следующий день с утра забираю свой кофе в бухгалтерии, бегу в подсобку, чтобы Алексей не уличил меня в потреблении вредных напитков, и набираю Римму.
Коротко обрисовываю ей ситуацию.
— Светик, устрой маме отпуск, купи ей путевку в санаторий, а еще лучше — на круизный лайнер дней так на четырнадцать. Ее надо взбодрить, дать ей новых эмоций, а то она там в своей деревне вариться в сплетнях, чужих пересудах. Ей надо сменить обстановку. Хочешь, я посмотрю что-нибудь подходящее?
И я соглашаюсь.
Теперь главное уговорить маму!
После обеда мне приходит звонок с неизвестного мне номера…
Глава десятая
В обед мне на работу позвонила соседка, чья квартира этажом ниже квартиры Алексея.
Было странно, что у Алексея была своя квартира, но мы там не жили. В начале нашей совместной жизни я приходила туда с ним несколько раз, но потом Алексей сказал, что собрался там делать ремонт. И мы стали жить у меня. И почему то это не вызывало у меня вопросов.
И вот неожиданно до меня дозвонилась его соседка.
— Деточка, у меня с потолка капает, вы меня заливаете, до Алексея дозвониться не могу, он трубку не берет, решите проблему, — строгим голосом вещает Антонина Петровна.
— Я не могу сейчас приехать, у меня рабочий день, Алексей, наверное, на совещание. Вечером съездим и проверим, — пытаюсь отмахнуться от назойливой старушки.
— Милочка, я вызываю сантехников, и они взломают вам двери, я не хочу снова ремонта, вы и так меня последнее время часто заливаете, — ворчит бабулька.
— Хорошо, я постараюсь решить эту проблему.
— Немедленно, милочка.
— Хорошо, я сейчас отпрошусь и приеду.
Бегу к своему начальнику, описываю ситуацию, отпрашиваюсь. Пока спускалась, вызвала себе такси. И вот я уже лечу к себе домой, запасные ключи лежат где-то в недрах стола Алексея. Он не любит, когда я касаюсь его вещей, но тут уже ничего не поделаешь. Старушка упертая, может и заставить слесарей сломать нам замки.
И снова такси, я лечу к Алексею домой, по дороге пытаюсь его набрать, но он недоступен. Переживаю, сейчас надо как то объяснить ему, зачем я его беспокою, он сердится, когда ему мешают на переговорах. Делать нечего, забегаю в подъезд и бегу прямиком в квартиру к неугомонной старушке. Старушкой эту даму можно назвать только с натяжкой. Меня встречает Антонина Петровна в шелковом с экзотическими птицами халате, с чашкой кофе в руках. Она при параде, прическа, макияж, даже тапочки ее выполнены в виде туфелек, только бархатных с опушкой. Недаром Алексей ее называл «Императрица».
Она ведет меня в огромную ванную комнату и тычет пальчиком с изящным маникюром в потолок, там действительно несколько капелек. Не понятно, что это конденсат или действительно где-то подтекает.
Я обещаю разобраться и иду к дверям квартиры.
Алексей не разрешает мне приходить сюда, но до него не дозвониться, а Антонина Петровна вынесет все мозги.
Поворачиваю ключ в замочной скважине и открываю дверь.
В глаза сразу бросилась тряпка, что валялась посреди кристально чистого коридора. Только присмотревшись, я поняла, что это скинутое с чьего-то плеча пальто. Тут же валялись женские батальоны на высокой шпильке. Странно, может, Алексей сдал кому-то квартиру, а мне об этом не сказал.