Эмили рассуждала громко, почти кричала. Она зажала рот рукой. Девушка почувствовала, что ведет себя странно, просто сходит с ума. Куда ей идти? Что она будет делать? Сколько у нее оставалось денег? У нее было около двадцати пяти шиллингов, которые ей удалось отложить; после того как она дала шиллинг Элис Бротон, она больше не трогала шиллинг и шесть пенсов с тех пор, как Сеп увеличил ее зарплату. Еще у нее было около полукроны из денег, которые Сеп давал ей время от времени в воскресное утро, чтобы она могла пойти и купить себе что-нибудь. Она никогда их не тратила, она сохранила эти деньги. Но она никогда ничего не оставляла себе из денег, выделенных на хозяйство.
Хозяйство! Эмили сняла с каминной полки коробку. Там лежали шесть шиллингов и одиннадцать пенсов. Это был остаток хозяйственных денег за несколько недель. Девушка немного поколебалась, прежде чем взять эти деньги и положить в карман фартука. Потом она пошла в переднюю комнату и встала в нерешительности около бюро. Там, в потайном ящике, лежали деньги, много денег. Кольца и украшения, похоже, были использованы для приобретения того подарка для нее. И Сеп принес его прошлым вечером и отдал бы ей, если бы не проблемы с Люси. Но он собирался отдать подарок сегодня вечером. Он велел ей принарядиться, потому что это красивая вещь. Что же это за вещь?
Она могла бы сейчас открыть ящик и посмотреть. Но что будет, если войдет Блэкмор и увидит поднятую крышку?
Ну открывай же его, быстро!
Как будто подчиняясь внутренней команде, Эмили открыла ящик, собралась было нажать на кнопку, но, услышав, как открывается дверь, быстро задвинула ящик и опустила крышку бюро. Она была на кухне, когда Джесси Блэкмор вошла в комнату.
Эмили сразу же поняла, что та собиралась сделать, поскольку самодовольная Блэкмор просто лопалась от торжества; это ощущалось в ее голосе, который был высоким и почти визгливым, когда она закричала:
— Ну-ну, я вижу, что ты уже все знаешь и чувствуешь, что твое время здесь заканчивается, не правда ли, мисс? И раньше срока, потому что только смерть может открыть Сепу глаза на тебя. А он ушел, не правда ли? Я не ханжа. — Она теперь трясла головой. — Никто не скажет, что Джессика Блэкмор ханжа. Мы никогда не любили друг друга, но я его единственная, оставшаяся в живых, родственница. Так сказал полицейский и начальник из доков. — «Вы, миссис Блэкмор, являетесь единственной живой родственницей мистера Мак-Гиллби, а девочка очень плохо перенесла новость. Вам лучше пойти туда, — сказал он, — и взять все в свои руки. Нужно будет найти документы и кое-что сделать. Возможно, там есть завещание», — сказал он. Или... — она кивнула головой, — никакого завещания. Тем не менее я беру все на себя, а ты, мисс, знаешь, что должна делать!
— Да, я знаю, что могу сделать! — Эмили давилась словами. — Вам нет необходимости объяснять мне!
— Нет, я не должна тебе что-либо объяснять, ты все знаешь. Ты знаешь, как заловить в свои сети мужчину. Весь город говорил о тебе и о нем.
— Мы собирались пожениться.
— Ха! Только послушайте ее. Сколько тебе лет? Шестнадцать, как я понимаю, а он годился тебе в отцы. Вы собирались пожениться? Ха! Ну и смех...
— Мы собирались, собирались! Как только мне исполнится семнадцать! И никто не мог о нас ничего говорить, потому что не о чем было говорить.
— Если бы ты сказала это кошке, та выцарапала бы тебе глаза... Кого ты обманываешь? Жить здесь несколько месяцев с ним наедине, когда его жена прикована к постели и не способна ему что-нибудь дать в течение многих лет... И ничего между вами? И тебе хватает наглости смотреть мне в лицо, говоря об этом. Ну ладно. — Она покачала головой, одновременно снимая пальто и бросая его на стул. — Мы укажем тебе, где твое место; мы проследим, чтобы ты упаковала свои вещи и взяла только то, что принадлежит тебе.
У Эмили возникло желание поднять руку и ударить эту женщину по губам, но она знала, что будет, если сделает это. Женщина, подобная Джесси Блэкмор, выдерет ей волосы; она видела таких, похожих на нее, дерущимися в доках, катающимися в сточной канаве, вцепившись друг другу в волосы, как цепляются друг за друга рога диких животных. Она видела картинку, изображающую дерущихся животных, в школьном учебнике.
Эмили медленно оглядела кухню, не прощаясь с ней, нет, она хотела определить, нет ли в кухне чего-нибудь, принадлежавшего ей. Затем прошла мимо женщины в моечную и достала свой фартук из грубой ткани из-за двери. Это был гессенский фартук, который девушка использовала, когда убиралась в моечной и уборной. Она пришила к нему два кусочка войлока в качестве наколенников. Эмили медленно свернула его, а потом, так же не торопясь, вернулась в кухню, открыла дверь, ведущую на лестницу, и поднялась наверх. Джесси Блэкмор шла за ней по пятам.