#Предположим, попала. Как у Аронофски в одноимённом – дрелью в лысую сумасшедшую голову. Но почему же ты думаешь, что мне так идёт?
У машеньки в желудке тридцать таблеток глицина, тёртая свекла нитками, манго, сладкий травяной чай, десять таблеток фенибута, обрывки письма Богу, единственному и любимому учителю истории, может быть, выдуманному вследствие прошлого или будущего, совместного или поодиночке, много желудочного сока, идущего вверх по пищеводу, соляной кислоты, аммика и слизи, обрывков письма, ниток тёртой свеклы, Бога, машеньку обнимает подруга, изменившая ей с её же любимым в пятнадцать лет, теперь они изменяют ему, потому что думают, что он – им, что он выдуман ими от недостатка кислорода в крови и сбитого гормонального фона, потому что в пятнадцать все ищут Бога и все обманываются, и пишут письма, и рвут их, и плачут, и целуют друг друга, и смущаются собственной наготы, и от смущения обнажают даже и душу, запускают пальцы в лоно, горячо дышат, выгибают спины, кусают острые плечи, только потом никому не рассказывай, никому не рассказывай.
#F
#F что?
#Press F to pay.
#Ты, мама, древняя, хватит старое вспоминать, ну было и было, ты еще мэдисона вспомни, я точно блевану у тебя на коленях. Давно двадцатые, даже не знаю, рофлить с тебя или кринжить, да и это после Рождества забудется, милая моя кисазая, пирату давно в кроватку хайпанули, ведьму же сожгли в твиттерах за пристрастие к тройничкам и алколаидам тропанового ряда, говорят, что раньше тоже так делали, говорят, баба одна блядствовала и так это всех достало, что её разрезали пополам. Из того же тела вырос куст, а теперь с куста собирают листья, мельчат, вымачивают в керосине, сушат, добавляют соляную кислоту, что там ещё, только представь это всё вдыхать через американских богов, мама, на дворе полыхают пожары мировых революций, фемобои уже давно надувают губы в президентских креслах, а ты всё Radiohead слушаешь, дурочка, что ли, или совсем маразм?
Лили Роуз Депп, сорвиголова, в сопровождении многозарядной винтовки и еще двух неизвестных в ночном лесу недалеко от зоостанции «Велиговская», что ровнёхонько между Петербургом и Муромом, в самом центре циклона, целится кончиком языка в ноль между большим и указательным, шевелит: думаешь, я ещё слишком юна? слишком мало меня среди – как ты их называешь? – «деревьев влюблённых»? слишком не похожа на мальчика? Помнишь, как у Бергмана в «Пианистке»: ma mère, ma mère, qu’est-ce qu’on fait, как жить мы будем на этой песчаной планете, ни одного нормального хищника в тентуре, одни пацаки в лампочках. Хочешь меня? Хочешь? Вульва хорошо выражена, свободная, лопастная, цвет ginger #b06500 или толерантный цвет персикового пуха 13—1023 TCX, шириной три-пять сантиметров, часто наполовину погружена в раздумья.