«Значит и здесь игра!» – подумала про себя Свон и, приблизившись к кровати вплотную, прошептала:
– Ответ не верен, Миллс.
– Если мы сейчас не займемся сексом, я не знаю, что с тобой сделаю, – заваливая Эмму на кровать, прошипела Реджина и, практически укусом впилась в шею блондинки.
– Сексом занимаются любовники, – переваливаясь и садясь на Миллс, сказала Свон, – а ты моя жена и мы займемся любовью, – опустила свои губы на шею Эммы и страстно начала посасывать кожу, явно оставляя след. Руки беспорядочно бегали по телу, то, приподнимая за бедра, то лаская грудь через ткань кружева.
Реджина улыбается, и ее руки проскальзывают под кофту Эммы. Жар ее тела обжигает ладони.
– Ты у меня такая горячая.
– Тебе очень повезло, что я безумно хочу тебя, – с придыханием выговорила Свон и накрыла своими губами сосок любимой, открывшийся из откинутого на пол бюстгальтера.
– Мне не нравятся твои игры, Миллс, – покусывая нежную кожу, говорила Свон, а ее руки уже стягивали с Миллс юбку и девушка лежала в одних трусиках.
– Ты же сказала, что всегда меня хочешь? – сказала Миллс, но подумав, что больше не хочет продолжать эти игры, немного отстранила от себя Эмму, так чтобы посмотреть ей в глаза, – прости. Я, правда, перегнула палку.
Эти слова подтолкнули Свон к действию. Она перестала злиться на Миллс еще в ванной, сразу после слов, что она не права. А сейчас еще больше удостоверилась в своих предположениях, что Реджина это понимает.
– Я тебя люблю, – прошептала блондинка и прикоснулась лбом ко лбу любимой.
Романтика и все такое, конечно, радовало Реджину, но не в тот момент, когда узел внизу живота затягивается с каждой секундой все сильнее.
– Любимая, пожалуйста, – прижимаясь всем телом к телу Свон, простонала брюнетка.
Эмма усмехнулась и, отстранившись от Реджины на секунду, после нее прикоснулась губами к жилке на шее и начала ее целовать, всасывая нежную кожу. Рукой она ласкала грудь, обвивая между пальчиками напряженные соски. Губы блондинки были везде, что заставляло Миллс еще больше выворачиваться и показывать, как ей хочется продолжения и Свон дала ей его. Губами она спускалась к самой резинке трусиков, оставляя горячие следы губ по всей груди и животу. Прикусив зубами резинку, Эмма оттянула ее и резко отпустила, услышав при этом очередной стон, так и срывающийся с губ любимой.
Эти сладостные мучения, жаркие прикосновения сводили Реджину с ума. Девушка находилась на грани потери сознания, когда чувствовала томные поцелуи у кромки резинки трусиков и нежные прикосновения через ткань. Брюнетка выгибается, ни на секунду не желая потерять контакт.
– Эм…
Зубы ловко снимают последнюю деталь гардероба Реджины, а руки немного грубо раздвигают ноги, давая Эмме больше пространства для действий.
– Да у тебя здесь пожар, – усмехнулась Свон и поцеловала самый центр любимой.
Ощущения были непередаваемые. Вкус Реджины, ее запах просто сводил с ума блондинку, и она прикоснулась язычком к клитору, томно начиная его посасывать.
– Так потуши, – только и успела сказать Миллс до того, как Эмма прикоснулась к ее центру. Реджина знала, как это когда ты доставляешь удовольствие, но те ощущения, которые она испытывала сейчас, были несравнимы, ни с чем.
– Свон…
Услышав протяжной стон из уст любимой, Эмму больше нельзя было ничем остановить.
Она круговыми движениями языка продолжала ласкать влажное лоно Миллс, проникая языком все глубже, а губам не давала останавливаться в непрерывном движении. Миллс была на грани и Эмма это чувствовала, как никогда. Тело тряслось, а сама брюнетка от каждого прикосновения содрогалась.
К языку Эмма добавляет сначала один, а затем и два пальца и изучающими, до боли медленными движениями начинает изучать Миллс изнутри.
«Что ты делаешь со мной? Почему занятие любовью с тобой в этот момент лучшее, что могло случиться со мной в жизни? У меня уже зависимость от тебя. Твое тело, запах, прикосновения – мои наркотики. Как хорошо, что теперь ты моя жена и у меня всегда есть доступ к моим наркотикам» – последние слова Реджина сказала вслух.
Она чувствовала, что разрядка близка, но что-то продолжало держать ее на грани.
Свон усмехнулась, но в такой момент просто не могла, ни на что отвлечься. Она ускорила движения до максимума и чувствовала, как Реджина сама идет навстречу ее руке.
Миллс с силой насаживалась на пальцы жены. Пик уже был рядом, и оставалось только сорваться в пропасть. Еще несколько резких движений, и вот они ощущения полета. Тело содрогается, а сердце пропускает несколько ударов. Миллс хватает Эмму за руку и притягивает для страстного поцелуя, ощущая свой собственный вкус. Ноги девушки обвивают талию и скрещиваются за спиной Свон, боясь, что тепло тела возлюбленной куда-нибудь исчезнет.
Эмма целует страстно и нежно одновременно, руками зарываясь в темные, беспорядочно лежащие волосы.
Их поцелуй мог продолжаться бесконечно, но после такой вспышки просто необходимо восстановить дыхание и они обе отстраняются друг от друга, тяжело дыша и смотря в глаза напротив.
Через несколько мгновений у Миллс начинается приступ истерического смеха, она не сводит взгляд с жены.
– Говорила же я Деби, что примерения всегда бурные.
Свон медленно слезла с жены и легла боком, также начиная улыбаться под натиском такого заразительного смеха.
– Ты как всегда права, – уже смеясь, проговорила Свон.
Миллс немного повернулась и нежно поцеловала блондинку, – чем займемся дальше?
Свон приподняла бровь от удивления.
– А как ты считаешь, я героин или просто кокс? – скрывая улыбку, спросила блондинка, сильнее притягивая к себе любимую.
– Ты мой кокаин, – ответила Миллс, – а причем тут наркотики?
– Ты сама это сказала, – усмехнулась Свон и присела на кровати.
– Про что я сказала? – удивленно спросила Реджина, накинув на себя уголок покрывала.
– Про то, что твоя жена – твой наркотик, – спокойно ответила Свон, – ты, что вообще не помнишь, что произносишь?
– Свон, во время секса… во время занятия любовью с тобой, я могу признаться, что это я убила Кеннеди. А то, что ты мой наркотик, это и так не секрет, – улыбаясь, ответила Миллс.
– Ты убила Кеннеди? – всполохнулась блондинка, – сколько же тебе лет?
– Да, – ответила Миллс, – а сколько мне лет – это государственная тайна, – загадочно сказала Реджина.
– Значит ты русский разведчик! – с приподнятыми бровями догадалась Свон, – вот черт! Угораздило же меня влюбиться в диверсанта.
Реджина заливается смехом, – не угадала, милая, я не российская шпионка. В России много заплатят за мою голову.
– Ах, значит так? – усмехнулась Свон, – а Шарахнина знает? Или может она тоже агент?
– Мы с ней познакомились, когда решался вопрос о третьей мировой войне, – серьезно ответила Реджина.
Свон увидела серьезное выражение лица Миллс и ее улыбка тут же стерлась с лица.
– Да пусть хоть ядерная бомба упадет на Нью-Йорк. Меня больше интересует твой возраст.
– А ты сильно расстроишься, если я скажу, что мне за семьдесят? – с прищуром спросила Миллс.
– Я буду в полном шоке, – не скрывая недовольство, брякнула Свон.
– Ну, тогда можешь радоваться, мне 69, – воскликнула Миллс.
– Ну… 69 меня вполне устраивает, – наигранно выдохнула Свон, а через несколько секунд засмеялась.
Реджина засмеялась, так же как и Эмма.
– А у тебя есть какие-нибудь тайны?
– Миллс, я хороший шпион и государственных тайн ты из меня не выпытаешь, – серьезно ответила Эмма и встала с кровати.
– Даже под сексуальными пытками? – нахмурившись, спросила брюнетка, – я так не играю.
– Игры закончились, деточка, – тоном надзирателя проговорила Свон, – раз мы обе знаем, кто есть кто, то пора начать действовать по-взрослому.
– А это как? Я надеюсь, мы с вами сойдемся во мнениях? – стягивая с себя покрывало, спросила Миллс.
– Боюсь вам придется очень постараться, чтобы со мной договориться, – не обращая внимание на жест Миллс и на тягучий ком внизу живота, проговорила Свон.