– Достаточно, чтобы я ненавидела себя, – смотрела на спокойную воду Эмма.
– Почему? Ты не сделала ничего, чтобы ненавидеть себя, – посмотрев на Эм, сказала брюнетка.
– Сделала, Реджина, – говорила блондинка, не смотря на Миллс, – я не имела никакого права говорить про тебя все те вещи, что говорила. Не должна была обвинять, не разобравшись и не зная тебя.
Миллс улыбнулась, – Эм, мы обе говорили друг про друга нелицеприятные вещи, поэтому не нужно себя во всем винить.
Эмма посмотрела на Реджину, – ты точно простишь мне это?
– По-моему, я сказала тебе все на смотровой площадке, – улыбаясь, ответила Реджина, – расскажи мне, что-нибудь о себе, может, я тоже начну себя ненавидеть.
– Ну, я… – протянула Эмма, – простая девушка из глуши Соединенных штатов. Отец фермер, он у меня замечательный. Если бы не он, я бы до сих пор работала в придорожной закусочной, – засмеялась Эмма.
– Ты работала в закусочной?! Не, это точно мне не подходит, вот я влипла,- Миллс начала вставать из-за стола.
– Эээ, Миллс, ты охренела? – задержала Эмма ее за запястье и широко улыбнулась.
Реджина широко улыбнулась в ответ. – Эм, ты такая смешная, – присаживаясь на место, сказала девушка.
– А ты невыносима, – буркнула Свон.
– Я знаю. Поэтому я и дружу с Деби. Я могу сразу предупредить тебя, что со мной очень тяжело. И пока что Воркенсон единственная не реагирует на мои… – сказала брюнетка.
– Придется смириться, но учти я тоже не подарок, – беря фужер с красным вином сказала Эмма, – за выносимо невыносимых!
Реджина так же подняла свой фужер, – могу сказать, что у тебя очень красивая упаковка.
– Не говори, пока не увидишь, – подмигнула Свон и приложила свой фужер к фужеру Миллс.
– Свон, я вижу, что у тебя внутри. И меня все устраивает. Ты вспыльчивая, но это мне нравится, ты нежная, добрая и заботливая, – Миллс говорила, смотря прямо в глаза Свон, – и сейчас мне этого вполне достаточно, а дальше я просто буду тебя узнавать, также как и ты меня.
– Спасибо конечно, но я говорила не про это, – рассмеялась Эмма, – а если серьезно, то полностью с тобой согласна, мы узнаем друг друга со временем и надеюсь, я тебя не разочарую.
– Давай сменим тему?! Я хочу отвести тебя в одно место, я думаю, что тебе там понравится, – с загадочной улыбкой, сказала Миллс.
– Я поеду с тобой куда угодно.
– Это не сегодня, он уже закрыт. Давай после следующих игр?! И кстати, туда нужно взять Деби, – смеясь, сказала Миллс.
– Так, так, так. Ну-ка поподробнее? – заинтересовалась Эмма.
– Это музей, но не просто музей. Это единственный в мире музей секса, – закусив нижнюю губу, сказала Миллс.
Эмма поперхнулась вином, – куда?
– В музей, – спокойно ответила Реджина.
– А… ну в музей, – протянула Свон, – а я вас совсем не знаю, мисс Миллс, – покачала головой блондинка.
– Свон, я была там один единственный раз. Меня туда отвели Деби, Дэниэл и Сэм, это бывший муж Воркенсон, – сказала Миллс.
– Но раз была один и хочешь второй, значит, там есть на что посмотреть, – усмехнулась Эмма.
– Есть. Просто в прошлый раз я ходила по нему с закрытыми глазами, – улыбаясь, сказала Реджина.
Эмма в голос рассмеялась, – ну ничего, в этот раз я не дам тебе их закрыть, – и взяла лежащую на столе руку Реджины в свою.
– Очень смешно, – сказала Миллс, и сильнее сжала руку Эммы.
Девушки уже заканчивали ужин, за разговорами они не заметили, как быстро пролетело время. Эмма наслаждалась прекрасным видом, открывающимся из окна, и была просто счастлива, разделить этот замечательный вечер вместе с самым дорогим ей человеком.
– Ну, а сейчас мы куда направимся? – уже подходя к машине, спросила Свон.
– А теперь решаешь ты, – сказала Миллс и кинула ей ключи от машины.
Эмма с легкостью поймала связку и с недоумением посмотрела на Миллс, – серьезно? Мы наконец-то сможем быстро ехать?
– Свон, десерт, – напомнила блондинке Миллс.
Эмма закусила губу, чтобы не ляпнуть еще что-либо и, открыв дверь, села на водительское сидение.
– Предлагаю прокатиться по ночному городу, ты как на это смотришь?
– Поехали, – сказала Миллс, – ключи в твоих руках.
– Ключи уже в зажигании, Миллс, – усмехнулась Свон и сильно нажала на педаль газа, – сейчас мы посмотрим, чего стоит эта малышка.
– Только не покалечь ее, а то Воркенсон нас убьет, – смеясь, ответила брюнетка.
– Не обещаю, – хищно улыбнулась Эмма и выехала на шоссе.
Глава 24
Ночной Нью-Йорк завораживает своей мощью, статностью, величественностью. Ночной мегаполис вряд ли можно смело называть ночным. Нью-Йорк не спит даже с наступлением темноты. Фонари, проспекты, магазины, клубы, небоскребы, мосты и памятники все сверкает и светится, не переставая, завлекая в свои сети как можно больше прохожих. Ночь в Нью-Йорке это не просто ночь, это своеобразная сказка, которая кончается только с наступление рассвета. Только с наступлением рассвета кипящий город затихает и становится умиротворенным.
Эмма гнала по полупустым улицам мегаполиса и не могла назвать их пустыми. Везде были люди, машины, и огни, огни, огни.
Эмма не смотрела ни на спидометр, ни на знаки вещающие ограничение скорости. Она выжимала все соки из машинки Деборы и старалась, как можно аккуратней проскальзывать в маленькие улочки, между плетущихся на мизерной скорости авто, мимо магазинов и клубов, ярко светящихся и завлекающих своими разнообразными огнями.
Свон наслаждалась городом, дорогой, скоростью, но самое главное – она наслаждалась компанией некогда ненавистного ей человека, а сейчас самого что ни на есть желанного и дорогого.
Реджина чувствовала скорость, с которой вела машину Эмма. Она понимала, что вот она Эмма, быстрая, резкая, на поворотах, опасная. Она не смотрит по сторонам, она просто движется вперед на огромной скорости. Ее не волнуют прохожие, проезжающие машины. Есть она, есть машина и скорость. И единственное, что хотела в этот момент Реджина, так это оказаться в машине рядом с ней. Эта девушка возродила в брюнетке чувства нежности и любви, которые она не испытывала долгие годы. И сейчас, когда она знала, что с ней любимая девушка, она была счастлива. Хотя и никогда не могла бы подумать, что полюбит именно девушку.
Берег с еще не остывшим от дневного зноя песком, тихий прибой волнующего океана, теплый морской бриз – единственные свидетели этого укромного места на всем побережье.
Красный автомобиль затормозил в нескольких метрах от темно синего, спокойного, сверкающего разнообразием огней, бескрайнего, безграничного, необъятного водного пространства.
Эмма привезла именно сюда Реджину. Это было самое первое место, где она побывала, когда задумывалась о возвращении в теннис. Сюда ее привез Джонс, когда только уговаривал начать жизнь заново. Он рассказал, что это самый уединенный и спокойный уголок во всем Нью-Йорке, но для Эммы этот уголок был единственным умиротворенным и невозмутимо спокойным на всей Земле.
– Откуда ты знаешь о таком прекрасном месте? – спросила Реджина, выходя из машины. Это было действительно прекрасным место. Тихое дуновение ветра и шум прибоя создавали ощущения умиротворения. Миллс обожала воду. Плавать, смотреть на воду, это все успокаивало брюнетку.
– Это самое первое место, которое я увидела, когда впервые приехала в Нью-Йорк много лет назад. Именно здесь начался мой путь в большой теннис, – улыбнулась Эмма и подошла к Реджине, стоявшей в двух шагах от воды и, обняв ее со спины, положила голову ей на плечо.
– Символичное место, – улыбнувшись уголками губ, сказала Миллс, – спасибо, что привезла меня сюда. Вода – это моя слабость.
– Вода – это самое лучшее, чтобы забыться, успокоиться и хорошенько подумать. Смотря на такое великолепие, вольно невольно, да и захочешь начать жизнь с нового листа, – умиротворенно говорила блондинка.
– А сейчас, ты хочешь начать что-нибудь с чистого листа? – повернувшись к Эмме, спросила Реджина.
– Я уже начала, – сказала Эмма и нежно поцеловала Реджину.
Миллс ответила на поцелуй, обвивая шею девушки руками, тем самым прижимая ее к себе.