– Киллиан, единственное, что мне от тебя нужно – чтобы ты рассказал ему обо мне и больше ничего. Суть проблемы я обрисую ему сама, – серьезно сказала блондинка и намеревалась уже выйти из номера, как вспомнила, – завтра прилетает отец, встретишь его?
– Что?
– Киллиан, я пригласила отца, и он завтра прилетает. Я прошу тебя, его встретить, ты сможешь? – повторила блондинка.
– Эмма, я это и с первого раза понял. Ты уверена?
– Еще один. Вы что с ним сговорились? Если бы я была не уверена, то не приглашала бы. Я хочу познакомить его с Миллс, – улыбнулась Свон, на что Джонс покачал головой и, ухмыльнувшись, ответил:
– Тогда все понятно. Конечно, я его встречу. Ладно, мне пора. Тебе помочь отнести вещи? – увидел сумки с одеждой и вещами Киллиан.
– Нет, спасибо, – помахала головой блондинка, – я возьму только одежду, а все остальное потом.
– Хорошо. Я пойду, но разговор на счет Коула мы еще не закончили, – на этих словах Джонс вышел из номера блондинки и направился к себе, где его уже ждала как всегда улыбающаяся Воркенсон.
Взяв сумку и закрыв номер, Эмма пошла к Реджине с уверенностью и счастливой улыбкой на лице. Но зайдя в номер, на Эмму накатила неизвестно чем вызванная тревога. Она несколько раз позвала Реджину, но та не отзывалась.
Свон моментально прошла внутрь гостиной и увидела фотографии и письмо, лежащее на столике. Посмотрев на них, Эмма пришла в шок. Те самые фотографии с той ужасной аварии и еще и с похорон любимого некогда человека Реджины. На Свон накатили гнев, злость и ярость. Она с остервенением откинула эти фото на пол и стала водить глазами по письму.
– Что? – закричала блондинка вслух.
«Он к ней ничего не испытывал? Он ее бросил, а потом разбился и разбил ей сердце. Да как он мог? Скотина!» – прочитав строки, Свон изразилась злостью и ненавистью к незнакомому человеку, к тому же покойному.
Она бродила по номеру, но только присев на диван и прочитав письмо еще раз, ее воспаленный мозг начал думать и она вскочила как ошпаренная с места.
– Реджина! – закричала во весь голос блондинка, – Миллс! Твою мать! Ты где? Реджинааа?!
Свон, как сумасшедшая носилась по номеру, снося все большее количество предметов на пол. Она искала Миллс в спальне, в той же гостиной. Кричала, как только могла и моментально обратила свой взор на поправленную дверь в ванную комнату.
«Нет! Ты не посмеешь! Ты не можешь так поступить! Из-за этого… Я не позволю тебе вот так все закончить… Реджина!»
У Свон в голове промелькнула вся ее жизнь за те короткие несколько секунд, что она бежала к ванной. Дрожь, озноб, страх и паника одолели блондинку и полностью пленили ее в свои оковы. Она не могла вдохнуть и капли воздуха. Она боялась не успеть опоздать и навсегда проклясть себя, что оставила любимую одну. Что не смогла препятствовать прочтению этого злополучного письма от некогда любимого и самого дорогого, как думала Миллс, ей человека. Человека, который ее предал, принес столько боли и страдания, и все напрасно.
Свон с дикими мыслями вбежала в ванную, снося за собой дверь, которая на этот раз полностью слетела с петель и с оглушающим ударом ударилась о стену. Она подбежала к ванной, где лежала с закрытыми глазами и не шевелилась брюнетка. Свон ударило током, как только она ее увидела и, не медля и секунды, Эмма подошла к ванной и коснулась плеча Реджины.
Реджина лежала в ванной и наслаждалась теплом воды и любимой музыкой, не заметив за этим, как задремала, пока ее плеча не коснулось что-то холодное. Открыв глаза, Миллс увидела бледную Эмму, которая положила холодную руку ей на плечо.
– Эм, ты, наконец, пришла. Что так долго? Я соскучилась, – улыбнувшись и вытаскивая наушники, протянула брюнетка.
– Твою мать! Миллс! Какого хрена ты делаешь? – громко кричала блондинка и, выхватив наушники вместе с плеером, швырнула его в стену.
– Эмма, ты чего? Что случилось? – с удивлением спросила Миллс.
– Чего? Это ты меня спрашиваешь чего? Да у меня чуть инфаркт не случился, когда я тебя не нашла в номере, Миллс! – не сбавляя тона, кричала Свон и, отойдя от Реджины, сильно ударила по повалившейся на стену двери ногой.
Реджина привстала, – да что я такого сделала? И хватит орать, объясни нормально! – крикнула брюнетка, смотря на разъяренную Эмму.
– Я видела фотографии, письмо… тебя нет… Я звала, ты молчишь… Что я должна была подумать? Миллс! Ответь мне? Что?! – продолжала кричать блондинка, повернувшись к Миллс лицом.
– Ну и что, что фотографии? Я оставила их показать тебе, а о письме, я даже думать не хочу об этой гадкой подделке, – смотря блондинке в глаза, сказала Реджина, – а что ты в панику то ударилась? И что ты вообще думала?
– Что я могла думать, Миллс? После твоей утренней выходки? Я даже думать об этом боюсь не то чтобы говорить! – немного успокоилась Свон, но тона не убивала. До нее стало доходить, что все хорошо, что с Реджиной все в порядке, но ярость не отступала, ни на шаг.
– Свон, успокойся. Я тебе сказала, что ничего с собой не сделаю. Да и утром не было ничего такого, – уже тоже повышая голос, сказала брюнетка.
– Реджина, как я могу успокоиться?! – продолжала кричать блондинка, но с каждым последующем словом утихала в голосе,- как только я прочитала его, как представила, что на тебя снова вылилась боль. Я не хотела, и думать об этом, но тебя нигде нет, на крик ты не реагируешь и снова эта ванная, – взмахнула руками Свон, – я испугалась. Я ужасно испугалась за тебя, Миллс, – подходила вплотную к ванной Эмма, – ты даже не представляешь, как я испугалась, – присаживаясь на корточки, уже шептала Свон и, посмотрев прямо в глаза любимой, упала на колени и притянула в свои крепкие объятия влажное тело.
– Любимая, все хорошо. Мне плевать, что написано в этом письме, эта ложь. И эти фотографии меня больше не трогают, у меня есть ты. Ты рядом со мной и больше мне ничего не нужно, – обнимая мокрыми руками девушку, шептала Реджина, – и не смей больше никогда думать, что я когда-нибудь собственноручно тебя покину.
Эмма дрожала в теплых руках Миллс, она слышала каждое слово, понимала какой смысл вкладывает в эти слова Реджина, но страх и неизвестность окутали блондинку настолько, что она не может успокоиться. Она как можно сильнее прижимает к себе любимую, стараясь успокоить собственное сердце, готовое вырваться наружу.
– Раздевайся, – сказала Миллс, посмотрев на Эмму.
До Свон не сразу доходит смысл этого слова. Она продолжает прижимать к себе Реджину, – Реджина, Ри… – срывается с продолжающихся покрываться дрожью губ.
Отстранившись, Реджина посмотрела на Эмму, но поняв, что девушка находится сейчас в каком-то своем мире, она вновь крепко ее обняла и потянула в ванную. Благо, что ванная была огромной и, когда Миллс перевалила блондинку через бортик, девушка с головой погрузилась в воду.
– Твою мать! – выныривая из воды, истошно прокричала блондинка. Откашливаясь и видя, как Миллс задорно смеется, зацепила ее шею руками и, прильнув к пухлым губам, потянула их обеих под воду.
Через несколько секунд они обе вынырнули из воды. Реджина так и продолжала смеяться, – я же сказала – раздевайся.
– И упростить тебе жизнь? – приподняла бровь Эмма и брызнула водой в лицо Миллс.
– Ты, что объявила мне войну? – улыбаясь, спросила Миллс, – ну тогда держись, – брюнетка начала активно брызгать водой в лицо Эмме.
Эмма в ответе не оставалась и атаковала брюнетку не меньшей порцией брызг.
Реджина нырнула, и под водой схватила Эмму, а когда вынырнула, впилась страстным поцелуем в губы любимой.
Свон обвила шею Реджины одной рукой и, не менее жарко ответив, провела ладонью между ног любимой.
– Э, не так быстро, – отпрянув от девушки, хитро сказала Миллс, – во-первых, разденься, во-вторых, прими ванну, ну, а в-третьих… я потом что-нибудь придумаю.