Я не вмешивалась. Во-первых, себе дороже, а во-вторых, мне тоже было интересно. Хотя я догадываюсь — с такой-то мамочкой…
Принесенная с базара картошка была почищена, поджарена и теперь все — о редкий случай! — семейство сидело на кухне и вело почти мирную беседу. Случай редкий — потому, что обычно народ, прихватив свои тарелки, разбредается кто куда: кто — к телевизору, кто — к компьютеру, и собрать их всех за одним кухонным столом — сродни припадку мазохизма. Но сегодня, в связи с присутствием постороннего (или уже не совсем постороннего? — попривыкли, как-никак) человека, мои детки решили проявить воспитанность и соизволили собраться на семейную трапезу.
— А ты в каком возрасте думаешь жениться? — парировал Вениамин.
— Не знаю, — отмахнулся Вовка, — как влюблюсь. Если, конечно.
— Прямо так сразу? — заинтересовалась Ксюшка.
— А что?
— А если она дурой окажется?
— Девушка, которую я полюблю, не может быть дурой по определению, — важно заявил Вовка.
— А если — уродина?
— За кого ты меня держишь?
— Вовка, все влюбленные — слепые идиоты. Они вечно влюбляются не в тех. А потом страдают и плачут в подушку.
— Ты что, по себе меряешь?
— Еще чего? — фыркнула Ксюха. — Я вообще не влюблюсь. И замуж никогда не выйду. Я не такая дура!
— А внуков мне кто рожать будет?! — возмутилась я.
— Ну, во-первых, для того чтобы рожать, муж не обязателен. А во-вторых, по этому вопросу обращаться, вон, к Лерочке.
— Не поняла…
А тихо сидевшая Лера вдруг швырнула вилку и вылетела из кухни.
— Ничего не поняла, — где-то внутри у меня начало холодеть. — Ты это о чем?
Ксюха радостно фыркнула и перекинулась со старшим братом понимающими взглядами.
— Объясни немедленно!
— Что? — На меня уставились невинные глазки пай-девочки.
— Что ты имела в виду, говоря о Лере?
— Что она влюбилась и теперь, как последняя дура, ходит и страдает по этому придурку. А он — козел из козлов. Даже глянуть не на что! А ты что подумала?
— Ксюша, ты только это имела в виду?
— Мам, да ты можешь представить себе нашу Лерку, вступающую в противозаконную сексуальную связь? — вмешался братец. — Да она скорей повесится. Или застрелится. Хотя не из чего. Тогда — утопится.
— А ты откуда знаешь?
— Да ты посмотри, как она к телефону несется! Первее всех! Только этот козел ей не звонит! И еще стишки писать начала. Я сам видел. Хочешь, тебе принесу?
— Вов, а почему — козел? Ты его знаешь? — Вот это да! Моя дочь страдает от несчастной любви, а я ничего не замечаю. Мать называется!
— Если б знал, я б ему давно уже рыло начистил, — хмуро заявил Вовка. — Такой, как Лерка, ему ни в жизнь не найти, а это чмо еще выеживается!
— Вовка!!!
— Мама, чмо — оно и Африке — чмо! А лингвистику благородным девицам преподавать — не выйдет: Институт упразднили. А рыло я ему начищу. Вот только разберусь — кому.
И Вовка с Ксюшей рванули из-за стола, естественно, забыв про грязную посуду. Честно говоря, мне было не до того, чтобы кричать им вслед, требуя вымыть тарелки. Такая мелочь. Тут, оказывается, дела похуже.
Говорят, настоящая женщина должна спилить дерево, разрушить дом и вырастить дочь. Дом (то есть — семейный очаг) я благополучно разрушила. Неважно, кто от кого ушел. Может, если бы я бегала следом за дражайшим супругом с тапочками в зубах, а детей, когда он возвращался с работы домой, выстраивала «во фрунт» с равнением на папочку (ха, это этих-то детей! Да они сами тебя построят — ты и опомниться не успеешь), может, тогда он бы и остался. Все-таки муж — животное ленивое и без крайней необходимости любимый диван не покинет. Дерева вот не спилила ни одного. Сложновато в городских условиях с вырубкой деревьев, хватит и того, что творят городские власти. Зато по дочерям план перевыполнила — целых две.
Только вот вместо радости, я от первого сообщения о влюбленности дочери впадаю почти в ступор. Детсадовские влюбленности и любови в начальной школе — не в счет. Их все мы дружно и с восторгом переживали «по мере поступления». Может, потому и дошло до этих великовозрастных оболтусов, что нельзя так вот, при всех, бить по больному месту — привычка (и слава Богу) сработала, да и не знают они, насколько это самое место — больное. Чай, уже не детский сад.
— Жанна Валерьевна, вы расстроились из-за Леры? — Робкий голос Вениамина вернул меня к действительности. Надо же, отчалила неизвестно куда, а о том, что гость за столом — забыла напрочь. Хороша хозяйка!