Я помню эту историю. Не во всех подробностях — у меня тогда как раз развод происходил, так что было не до прочих проблем. Но помню, что дети приносили письма в защиту директора (каждый класс писал отдельно), и я их подписывала, будучи уверенной, что директор у нас — хороший и терять его нельзя.
— Вот после этого все на Женьку наплевали. Пусть делает, что хочет — здоровье дороже, охота была связываться! А Ромка-то — уже не в школе, ему никто ничего не сделает. Вот и дал ему по морде. А тот — качается, силы — как у бугая, Ромке в ответ вмазал. Они сцепились. А мы, что, смотреть должны? Мы — за Ромку вступились!
Ксюша помолчала.
— Ну, и?
— А что — «ну и»? Знаешь, самое интересное, этот Женька не таким уж гадом оказался, как мы думали. Когда разборки у директора начались, даже сказал, что сам виноват, потому что первый начал. То ли и вправду перевоспитался, то ли притворяется. Да какая разница? Все равно, все на ушах теперь стоят.
И вот теперь мне предстояло объяснение с учительницей. Похоже, придется доказывать, что моя дочь — не хулиганка, по которой плачет исправительная колония, а — нормальный подросток, жаждущий справедливого устройства мира. Что-то часто от меня в последнее время стали требовать подтверждения нормальности моих детей. Я-то все понимаю, но со стороны педколлектива, пожалуй, наша семейка выглядит далеко не лучшим образом.
Варвара рассказала об инциденте чуть ли не с сочувствием. Видно, всех, и учителей в том числе, изрядно допек мальчик Женя из 10-го «В». Почему-то мне показалось, что в голосе учительницы промелькнуло что-то, похожее на удовлетворение. Что ж, учителя — тоже люди, и никакие человеческие эмоции им не чужды.
— Женин отец — человек, обладающий большими деньгами, а главное — связями, при большой амбициозности и скандальном характере. Речь даже не о том, пострадал или нет его мальчик, речь о том, что ПОСМЕЛИ связаться с ним, неважно, что — дети. И теперь он жаждет крови, требует как минимум отчисления из школы всех участников драки.
— Но это же несерьезно! Да, драка — не метод решения конфликтов, но, насколько я знаю, никаких телесных повреждений не было ни у кого, и у Жени — тоже. Исключая синяки, конечно. Тем более что такое у нас — в первый раз.
— Да знаю я, знаю. И все мы знаем. Но мы уже имели печальный опыт общения с Силкиным три года назад. Могу вам обещать, что нервы и нам, и вам, и детям еще помотают основательно. Так что — готовьтесь.
Утро было великолепным. Я вообще обожаю вечер пятницы и утро субботы. С пятницей — понятно всем, кто каждое утро бежит на работу и отсиживает там положенные девять часов (часы работы плюс обеденный перерыв), возвращаясь домой, чтобы приготовить ужин, накормить голодное семейство, убрать после этого действа на кухне и, успев провернуть минимальный набор необходимых дел (типа проверки уроков, достирывания, доглаживания того, что не успела постирать и погладить в выходные, но что срочно требуется на завтра), свалиться для восстановления сил к следующему рабочему дню.
Вечер пятницы означает, что завтра (и послезавтра!!!) тебе не надо вскакивать по звонку будильника в полшестого, а можно спать (о, роскошь!) до семи (дольше — нельзя, а то дети в уютной тишине благополучно продрыхнут до четвертого или пятого урока. А там уже в школу и идти-то незачем!).