Мне удалось прекратить смех, но потом я подумала: ладно хоть никто не поет американский гимн – и опять расхохоталась. Фраза «в первых солнца лучах» застряла у меня в мозгу и все крутилась, как заевшая пластинка. «В первых солнца лучах». «В первых солнца лучах». Я стала думать, сколько людей вчера пели «в первых солнца лучах», а сегодня мертвы.
Мы просидели в вестибюле почти час. Тяжело истерить столько времени, так что к концу этого часа, когда гроза выдохлась, почти все уже сидели тихо, только одна девочка все выкрикивала «я не хочу умирать!».
Как будто кто-то из нас хотел.
Мы разошлись по классам на второй урок, хотя уже настало время четвертого. Молнии все еще сверкали, гремел гром, но ветер стих, а вспыхивало где-то в отдалении. Некоторые из плакавших ребят теперь просто дрожали. Электричества по-прежнему не было, и без молний, бьющих так близко и так часто, в классах стало намного темнее. Небо оставалось угрожающе серым, и я думаю, многие ждали, что буря в любую минуту может разразиться вновь с той же силой, и мы снова окажемся в холле. Мисс Хеммиш не отправила нас на четвертый урок по расписанию. Мы просто сидели в классе.
Мне не удавалось окончательно выкинуть из головы «в первых солнца лучах», и я даже хотела, чтобы мисс Хеммиш отвлекла нас каким-нибудь материалом по истории, но тут вошла мама.
Насквозь мокрая, с видом растрепанным и решительным. Я подумала, что-то случилось с Мэттом, и тяжелый груз вновь свалился на меня, словно никогда и не исчезал.
– Миранда, давай, – сказала мама, – собирай учебники и пойдем.
Мисс Хеммиш уставилась на нее, но ни слова не сказала. Я собрала учебники и вслед за мамой вышла из класса.
Казалось, если не спрашивать, что именно случилось, то оно как бы и не случилось, поэтому по дороге из школы я хранила молчание. Мама тоже ничего не говорила. Все еще лил проливной дождь и громыхал гром, и я подумала, что мир все-таки движется к концу, и мама хочет, чтобы я была дома, когда это произойдет.
Мы добежали до парковки, Джонни распахнул двери нашего мини-вэна. Я запрыгнула в машину и с удивлением обнаружила на пассажирском сиденье миссис Несбитт. Можно понять, почему мама не хочет, чтобы миссис Несбитт встретила конец света в одиночестве, но неясно было, зачем ее сначала куда-то тащить на машине.
– Вот, возьми, Миранда, – сказала мама и передала мне конверт.
Я заглянула внутрь: десять пятидесятидолларовых купюр.
Мама завела машину. Я посмотрела на Джонни, но тот только пожал плечами.
– Когда приедем в супермаркет, Джонни идет в отдел для животных, – чеканила мама. – Джонни, ты знаешь, что ест Хортон. Наполнитель для туалета тоже возьми, мешки в самый низ тележки. Бери самые большие, которые туда поместятся. Саму тележку наполни сухим кормом – сколько влезет.
– Хортон любит консервы, – сказал Джонни.
– Возьми маленькие, – ответила мама. – Те, что подороже. Напихай их во все дырки. Чтобы телега была с верхом, насколько это возможно. Миссис Несбитт, когда закончите с бумажными принадлежностями, возьмите тампоны для Миранды и меня – много коробок.
– Спасибо, что напомнили, – сказала миссис Несбитт.
– Что происходит? – спросила я. – Кто-нибудь может объяснить?
– Это на случай конца света, – пояснил Джонни. – Мама хочет, чтобы мы были готовы.
– Я была в банке утром, – сказала мама. – Заправила машину, и бензин уже был по пять долларов за галлон. Поехала в супермаркет, а там вырубилось электричество и начался сущий хаос. Тогда они сказали: по сто долларов за тележку, неважно, что в ней. У меня с собой была куча налички, так что я упихала тележку, а потом вернулась, взяла миссис Несбитт, Джонни и тебя, чтобы мы все могли пойти и закупиться.
– Ты вправду думаешь, что нам понадобится все это добро? – спросила я. – Все ведь скоро придет в норму, разве нет?
– Я не доживу, – сказала миссис Несбитт.
– Мы не знаем, – продолжила мама. – Но туалетный наполнитель уходит быстро. Если окажется, что я ошиблась и попусту растратила все эти деньги, ничего страшного. Пусть мир возвращается в нормальную колею. Однако если это займет некоторое время, то будет неплохо иметь в запасе туалетную бумагу. Миранда, ты в отдел консервов. Знаешь, что мы едим.
– Мам, мы не едим консервированные овощи, – сказала я.
– Теперь едим, – ответила мама. – Овощи в банках. Фрукты. Супы тоже. Много банок с супами. Возьми в багажнике коробки и поставь их в низ телеги. Их тоже заполни банками. Сколько поместится.
Я пялилась в окно. Все еще хлестал дождь и в отдалении время от времени сверкали молнии. Электричества по-прежнему не было, так что на перекрестках со светофорами творилось настоящее безумие, машины тормозили и трогались, никто не знал, что делать. Я заметила много поваленных деревьев, автомобили двигались по кучам мелких веток.