Я потеряла дар речи. Смотрела на небо. Начинался закат. Раньше это было мое любимое время суток, но сейчас на закате луна такая огромная, что кажется, будто она все-таки врежется в нас. Я вообще почти перестала смотреть в небо.
– Слушай, – Мэтт взял мою руку и сжал в своей. – Если жизнь вернется в норму, университетам будет плевать на твои семьдесят восемь баллов. Все будут в курсе, какой бардак творился этой весной. Семьдесят восемь в десятом классе никак не помешают тебе поступить в колледж.
– А если жизнь не придет в норму? – спросила я.
– Тогда все это тем более неважно, – ответил он. – Обещай, что не расскажешь маме, о чем мы тут болтали.
– Обещаю.
– И не пытайся экономить еду. Нужно, чтобы ты была сильной, Миранда.
– Обещаю.
Но я все думаю, что никакая я не сильная. Отдам ли я свою порцию Джонни, если до этого дойдет? Ведь Меган именно это сделала за обедом в пятницу?
Будет ли все как раньше?
5 июня
Сегодня около пяти заехала миссис Несбитт. Я уж и не помню, когда в последний раз видела ее такой счастливой и сияющей.
По нынешним временам даже визит миссис Несбитт – хоть какое-то разнообразие. Электричества нет большую часть дня и ночи, так что перед теликом и в Интернете не потупишь. Домашки нет, и никто не в настроении ходить по гостям.
– У меня тут чу́дное лакомство, – сказала она, неся в руках миску, прикрытую кухонным полотенцем.
Мы столпились вокруг. Она одним взмахом сорвала полотенце, словно фокусник, который сейчас достанет кролика из шляпы, но в миске оказались какие-то тряпки. Увидев выражения наших лиц, она расхохоталась. И осторожно развернула тряпицы. А там было два яйца.
Не очень больших, но самых прекрасных из всех, когда-либо виденных мной.
– Где вы их раздобыли? – спросила мама.
– Один из моих учеников принес, – сказала миссис Несбитт. – Мило с его стороны, правда? У него ферма в десяти милях от города, и все еще есть корм для кур, так что они несутся. Он привез пару яиц мне и еще нескольким людям. Говорит, у его семьи достаточно, и он решил, что нам придется по вкусу небольшое угощение. Не могла же я съесть их в одиночку.
Яйца. Самые что ни на есть настоящие яйца. Я потрогала одно, просто чтобы вспомнить, какая у них на ощупь скорлупа.
Мама взяла две картофелины, луковицу и пожарила все это в оливковом масле. У нас закружились головы от одного только запаха жареной с луком картошки. Пока все это готовилось, мы обсудили возможные блюда из яиц. Четырьмя голосами против одного выбрали омлет. Стояли вокруг и смотрели, как мама заливает немного сухого молока и разбивает яйца. Сливочного масла у нас, конечно, нет, и мы все проголосовали против рафинированного растительного, так что мама просто использовала сковородку с антипригарным покрытием и чуть-чуть сбрызнула ее какой-то штукой.
Мы разделили поровну яйца, картошку и лук. Я подглядывала за мамой, чтобы она не обделила себя. Омлета каждому досталось по паре чайных ложек, и мы ели маленькими кусочками, чтобы продлить удовольствие.
Потом Мэтт вскочил и сказал, что у него тоже есть вкуснятина, которую он приберегал на особый случай, и сегодня, похоже, подходящий вечер. Он кинулся в свою комнату и вернулся с плиткой шоколада.
– Нашел у себя в рюкзаке, когда разбирал вещи, – сказал он. – Не знаю, насколько он старый, но шоколад ведь не портится.
И нам всем досталось по кусочку шоколада на десерт. Я почти забыла, как люблю шоколад: есть в нем что-то такое, от чего жизнь сразу становится немного волшебнее.
А после ужина мы сидели и пели. Ни у кого из нас нет выдающегося голоса, и мы все знаем разные песни, но нашим единственным слушателем был Хортон, а ему все понравилось. Мы распевали больше часа, и смеялись, и миссис Несбитт рассказывала истории о маме, когда та была маленькой.
Мы как будто снова были счастливы.
6 июня
Сегодня за обедом Меган устроила то же самое со своим арахисово-повидловым сэндвичем. На этот раз она отдала половинку Сэмми.
Будет продолжать в том же духе – станет самой популярной девчонкой в старшей школе.
Я дождалась ее после уроков и оттащила в сторонку от церковной компании.
– Почему ты не съедаешь всю свою порцию? – спросила я.
– Не голодная, – сказала она.
Я люблю Меган, и она совсем не толстая, но мне доводилось видеть, как она уминает двойные бургеры и большую картошку фри, да еще запивает это молочным коктейлем. Я пригляделась к ней – по-настоящему пригляделась – и заметила, что она похудела, может, килограммов на пять. Штука в том, что мы все теряем вес, и такое запросто можно упустить. Это что-то вроде луны: если на нее не смотреть, то можно притворяться, будто она такая как раньше.