– Ты просто хочешь, чтобы я записала все твои умные высказывания, – сказала я. – Для твоих будущих биографов.
– И это тоже. Увидимся через несколько дней.
Повесив трубку, я не могла понять, лучше себя чувствую или хуже. Если беспокоится Мэтт, я тоже беспокоюсь.
Но, возможно, Мэтт просто беспокоится насчет всех своих экзаменов и выпускных работ.
Часть вторая
18 мая
Иногда, когда мама готовится писать новую книгу, она говорит, что не знает, с чего начать: финал для нее так ясен, что завязка уже кажется не важной. Я чувствую сейчас примерно то же, только непонятно, что будет в финале, – хотя бы в финале сегодняшнего дня. Мы уже несколько часов пытаемся дозвониться до папы по домашнему или мобильному, но в трубке лишь короткие быстрые гудки – линии перегружены. Не знаю, сколько еще мама будет пытаться и поговорим ли мы с ним до того, как я усну. Если вообще усну.
Кажется, утро было миллион лет назад. Помню, я увидела луну в рассветном небе. Половинку луны, но она была очень отчетливо видна, и я подумала, что вечером в нее врежется метеор, и это будет так захватывающе.
Но в школьном автобусе луну не обсуждали. Сэмми жаловалась на дресс-код для выпускного (платье не слишком короткое, бретельки или рукава обязательны) и как ей охота надеть то, в котором она ходит по клубам.
Меган сидела в автобусе отдельно – с компанией приятелей из церкви. Может, они и говорили про метеор, но, по-моему, просто молились. Они иногда делают так в автобусе: молятся или читают Библию.
Школьный день прошел как обычно.
На французском было скучно.
После уроков я осталась на тренировку в бассейне, а потом меня забрала мама. Она пригласила миссис Несбитт посмотреть на метеор, но та отказалась – сказала, что ей будет спокойнее остаться дома. В общем, во время большого события будем только мама, и Джонни, и я. Так она и назвала его: большое событие.
Еще она предложила сделать домашку пораньше, дескать, тогда мы сможем замутить вечеринку после ужина. Я так и поступила. Закончила два лунных сочинения, решила математику, мы поужинали, а потом смотрели CNN примерно до полдевятого.
В новостях только и разговоров, что о Луне. Пригласили несколько астрономов, и было видно, что они в предвкушении столкновения.
– Может, когда закончу играть второго[2] для «Янки»[3], стану астрономом, – сказал Джонни.
Я как раз думала о том же самом (ну, понятно, не про «Янки»). Судя по астрономам, они просто обожают свое дело. Все страшно возбуждены от того, что астероид попадет прямо в Луну. У них там таблицы, компьютерные модели, графики, но, вообще-то, они выглядят как такие большие дети в Рождество.
Мама откопала телескоп Мэтта и нашла отличный бинокль, который загадочно пропал прошлым летом. Ради такого случая она даже испекла печенье с шоколадной крошкой, и мы вынесли на улицу салфетки и блюдо с печеньками. Решили смотреть с дороги – прикинули, что вид оттуда будет лучше. Мы с мамой вытащили шезлонги, а Джонни захотел смотреть в телескоп. Сколько продлится столкновение и будет ли на что поглядеть после него, никто не знал.
По-моему, на улицу сегодня вечером высыпал весь квартал. Некоторые делали барбекю у себя на верандах, но большинство расположились как и мы – на лужайке перед домом. Я не заметила только мистера Хопкина, но, судя по мерцанию в окне его гостиной, он все по телевизору смотрел.
Все это было похоже на большой уличный праздник. Дома на нашей улице стоят далеко один от другого, так что слов особо не разобрать, просто общий веселый гул.
Когда время подошло к девяти тридцати, стало тихо. Прямо чувствовалось, как все вытянули и изогнули шеи, запрокинув головы. Джонни был у телескопа, и именно он первым закричал, что астероид приближается. Увидел его в ночном небе, а затем и все мы – самую большую падающую звезду, какую только можно вообразить. Намного меньше Луны, но гораздо больше всего, что мне когда-либо доводилось видеть на небосводе. Он как будто полыхал, и мы все разразились приветственными криками.
Тут я задумалась обо всех людях в прошлом, которые наблюдали комету Галлея и не знали, что это такое, а видели только нечто устрашающее и вдохновляющее. На какую-то долю секунды я оказалась средневековым подростком, глядящим в небо и изумляющимся его скрытым тайнам, или ацтеком, или апачем. На это крошечное мгновение я стала каждым шестнадцатилетним человеком в истории, не знающим, какое будущее предвещают мне небеса.
А потом они столкнулись. И хотя мы знали, что это произойдет, все были в шоке, когда астероид на самом деле врезался в Луну. В нашу Луну. Мне кажется, в эту секунду все осознали, что это Наша Луна, и что если произошла атака на нее, то это атака и на нас.