Сейчас, вспоминая историю более чем двадцатилетней давности, я осмысливаю опыт собственной страны. У нас уже тоже произошел переход к капиталистическим отношениям и на глазах меняется психология людей, их отношение к работе и к деньгам. Мы становимся все больше и больше похожими на американцев. Что-то мы при этом приобретаем, а что-то теряем. Чего больше - не берусь судить.
Однако вернемся в семидесятые годы. Приятное впечатление на нас производили не только усердие американцев, но и условия, в которых они работали. НАСА, казалось, сделало все возможное, чтобы максимально использовать квалификацию людей. Каждый получал работу, которую он был способен выполнять, занимался только ей, не тратя время ни на какие другие дела. Работа была строго распределена между сотрудниками в соответствии с их должностями и зарплатой. Инженерам, например, не надо было носить свои материалы в машинописное бюро, а потом забирать их оттуда и проверять, не допущено ли при печати ошибок. Это делали другие. Не надо было каждое утро ходить в библиотеку за секретными документами, а вечером относить их обратно. Документы могли храниться рядом с рабочим местом. А если требовалось попасть в другое здание, то к услугам были служебные машины, работающие по вызову. Даже на то, чтобы поесть, не требовалось много времени. Чай и кофе имелись на каждом этаже в любое время, а вполне приемлемо перекусить можно было в автоматизированном буфете, не выходя из здания. Конечно, можно было и нормально пообедать в столовой, если позволяло время.
И вот теперь мы работали вместе. Проблем было много. Из технических, безусловно, самая сложная - создание принципиально новых стыковочных устройств. До этого и на советских, и на американских кораблях стыковка осуществлялась при взаимодействии двух разных по конструкции механизмов. Принцип их действия был простым. Один механизм имел направляющий штырь с защелками, а второй - воронку с приемным гнездом в центре. В процессе причаливания штырь попадал в воронку, соскальзывал по ее поверхности к гнезду и там с помощью защелок удерживался. Затем с использованием того же штыря один корабль подтягивался к другому. Осуществить стыковку посредством двух одинаковых механизмов, например оснащенных штырями или, наоборот, оснащенных воронками, было невозможно. Состыковать наш механизм, оборудованный штырем, с американским механизмом, оборудованным воронкой, или наоборот, не представлялось возможным из-за их конструктивной несовместимости. Поэтому даже при нахождении одновременно двух кораблей в космосе оказание экстренной помощи не обеспечивалось.
Нужно было создать какой-то универсальный по своим возможностям стыковочный механизм. Предполагалось, что в дальнейшем удастся договориться об оснащении всех советских и американских кораблей такими устройствами. Работа над новым стыковочным узлом длилась почти три года. Задача оказалась сложной и потребовала от инженеров большой изобретательности. Вначале надо было совместно придумать схему механизма, определить его размеры, рассчитать нагрузки, которым он может подвергнуться в полете, установить допустимые границы для динамических параметров процесса стыковки. Потом предстояло разработать конструкцию, удовлетворяющую выработанным требованиям. При этом каждая сторона искала собственные инженерные решения для того, чтобы механизмы можно было производить самостоятельно на основе существующих технологий. Затем следовали процессы изготовления и испытаний. Проблема испытаний оказалась ничуть не проще, чем проблема создания механизма. Пришлось провести немало теоретических исследований, чтобы разработать методику испытаний и, кроме того, спроектировать и изготовить уникальные стенды, воспроизводящие условия реальной стыковки. И в итоге надо было убедиться в том, что созданные в разных странах механизмы работают согласованно. В конце концов весь этот путь был успешно пройден.
Вторая непростая проблема была связана с тем, что в жилых отсеках советского и американского кораблей поддерживались разные атмосферные условия. В «Союзе» состав воздуха и давление - примерно такие же, как на Земле, а в «Аполлоне» астронавты дышали чистым кислородом, давление которого почти втрое ниже нормального земного. Очевидно, что для перехода экипажей из одного корабля в другой требовалась промежуточная камера, выполняющая роль шлюза. Сначала экипажи должны были переходить в эту камеру, а потом из нее - во второй корабль. За создание камеры взялись американцы.
Еще одна трудность возникла из-за необходимости ведения радиосвязи между кораблями и с центрами управления полетом. Для связи между кораблями потребовалось установить на них передатчики и приемники, работающие на согласованных частотах, а для связи с центрами управления каждый корабль оборудовался двумя комплектами радиосредств. Один из них - для работы на частотах советских наземных станций слежения, а второй - американских.
Как всегда, на обоих кораблях устанавливалась и научная аппаратура. При этом эксперименты планировалось проводить как по общей программе, так и по самостоятельным национальным программам. Из совместных экспериментов особую ценность представляли те, которые требовали участия двух кораблей. Например, для фотографирования короны Солнца нужно было создать искусственное солнечное затмение. Один из кораблей должен был заслонить собой Солнце, а второй в это время сфотографировать ту часть неба, которая располагается вокруг направления на Солнце. При полете одного корабля сделать такие снимки значительно сложнее. Вместе с тем были, конечно, и совместные эксперименты, которые вполне могли быть выполнены в автономных полетах.
Экипажи каждая сторона формировала самостоятельно. От нас - Алексей Леонов и Валерий Кубасов, к этому времени выполнившие по одному полету. От американцев должны были участвовать три астронавта - Томас Стаффорд, Доналд Слейтон и Вэнс Бранд. Для Стаффорда это был четвертый полет; для двух его партнеров - первый. Все пять человек - очень общительные и доброжелательные, со всеми у нас были прекрасные отношения.
Нам для организации управления предстоящим полетом приходилось составлять поминутный график полета, разрабатывать процедуры контроля и совместного управления.
Программа полета была весьма насыщенной. Первым должен был стартовать «Союз». После выведения ему предстояло выполнить два маневра для перехода на орбиту стыковки. Старт американского корабля планировалось провести на семь с половиной часов позже, и на него были возложены все активные операции по сближению. Стыковку кораблей следовало осуществить через двое суток после старта «Союза». На полет в состыкованном состоянии тоже отводилось двое суток. За это время экипажам надо было совершить три перехода из одного корабля в другой и провести эксперименты внутри кораблей. Каждый переход включал в себя довольно сложную процедуру шлюзования. Затем по плану были расстыковка, еще одна стыковка с расстыковкой, проведение экспериментов, связанных с внешними измерениями. В конце шестых суток полета «Союз» должен был вернуться на Землю. Через трое суток после «Союза» предстояло возвращаться «Аполлону».
За подготовкой к полету следил весь мир, и нам, конечно, хотелось, чтобы советская сторона проявила себя наилучшим образом. Работа проводилась большая по всем направлениям. К тому времени в подмосковном Калининграде заканчивалось строительство нового Центра управления пилотируемыми полетами. Его руководству удалось добиться, чтобы совместным полетом управляли оттуда. Сопротивление такому решению оказывалось отчаянное. Формальным аргументом против него было то, что Центр еще не достаточно проверен и поэтому не будет полной уверенности в его работоспособности. Фактической же причиной служило нежелание некоторых руководителей полетами уходить из крымского Центра. В Крыму высокое начальство из Москвы появлялось редко, и там работалось намного спокойнее. Но решение состоялось. Сразу после него на строительство и оснащение Центра были выделены дополнительные деньги, а работы взяты под более строгий контроль. Его директор Альберт Васильевич Милицин не только прекрасно разбирался в современном оборудовании, но и обладал хорошим вкусом. Функционально Центр не уступал американскому, а по оформлению и комфорту превосходил его: большие залы, отдельные комнаты для разных групп специалистов, зоны отдыха, удобные места для гостей и даже хороший буфет. В те годы буфеты и столовые на предприятиях снабжались продуктами централизованно и выбор блюд у них, как правило, был очень бедный. Милицин договорился с министром торговли, чтобы на время совместного полета и пребывания иностранных гостей буфету расширили ассортимент, и прилавки стали выглядеть вполне прилично. Сейчас все это звучит странно, а тогда мы были очень довольны принятым решением; иначе нам было бы просто стыдно перед американцами.