[Далее говорится о воцарении 15-летнего Вахтанга и приводится его первая патриотическая ”речь” перед картлийскими вельможами.]
...Вновь выступил Вахтанг пред всеми вельможами Картли и сказал: ”Услышьте слово мое! Пусть я юн и неведомы вам благодеяния мои, какие знали вы, стоящие на вершине правления, от отца моего. Но коли господь ниспошлет нам жизнь, я одарю вас благодеяниями и знатностью, каких не знали вы от отца моего. Я заявляю вам, что постигшее равно нас всех общее испытание примите так, словно постигло оно не вас, но одного лишь меня, но если кто возьмет на себя эти тяготы, то не станет в сердце моем мысли о том, что творит он это из собственной мести [к овсам], но восприму я все Это как служение мне и воздам добром. И невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и уповании на бога и единосущую троицу беспредельную и предваряемые крестом пречистым, данным знаменем и оружием уповающим на него, отомстим овсам. Будь эти [беды] навязаны нам царем Персии или царем Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его”.
Здравствуй, государь, во веки веков! С той поры, как попрали нас овсы, мы вот уже пять лет пребываем в великой печали, потому как ты юн и не по силам тебе воевать и предводительствовать воинством и наводить порядки в царстве твоем. Ныне же, государь, несмотря на то что исполнен ты мудрости и силы, не полон в тебе покуда опыт воинства. Но вижу я премудрость твою: несмотря на свои юные лета, ты в силах править царством, но время для дел ратных и предводительства воинством тебе не поспело. Таково мнение мое: по разумению своему и совету матери твоей избери из нас предводителя войска нашего и вручи нас тому, кому да будем подвластны, как отцу твоему, и силой троицы, бога единосущего мы двинемся мстить [овсам]. Ты же будь дома и правь царством. Если по греховности нашей мы потерпим поражение от овсов, то царству твоему [от того] не убавится...
[Далее излагается ответная ”речь” Вахтанга, в которой он настоял на своем участии в данном походе.]
...Утвердили поход в Овсети и разбрелись по своим домам для приготовлений. А царь Вахтанг отправил гонца к своему дяде Вараз-Бакуру — эриставу Рана с тем, чтобы сообщить ему о походе в Овсети и просить вспомоществления. Тот же с радостью ответствовал, ибо страна его была полонена овсами. Вахтанг призвал все рати картлийские. Собрались сполна и разбили лагерь в Мухнари и Херки, по ею и по ту сторону Арагви: было сто тысяч всадников и шестьдесят тысяч пеших. Вараз-Бакур снабдил ратью в двенадцать тысяч всадников. Царь Вахтанг выступил из города Мцхеты, пополнил воинство и двинул [воинов вперед]. Ликовал он при виде множества добро-конного войска своего, бодрости духа воинов, готовых с радостью мстить овсам. Преисполнился радости и благодарствовал богу. Вернулся в город и провел неделю в молитвах, в посту и ночных бдениях и щедро раздавал богатства беднякам. Оставил управительницами в царстве своем мать Сагдухт и сестру Хуарандзе и начертал следующее завещание: ”Коли не вернусь живым, пусть на сестре моей Хуарандзе женится Мириан из рода Рева, сын Мириана, приходящийся зятем армянскому царю Трдату и который приходится Вахтангу двоюродным братом по отцу. Пусть он женится на сестре моей и овладеет царством моим”. И начертанное сие отдал матери своей, не поведав о том никому, а Мириана, двоюродного брата, оставил во Мцхете.
И двинулся Вахтанг в Тианети. Там примкнули к нему все цари кавкасианов — пятьдесят тысяч всадников. Сопутствуемый именем божьим, прошел он Врата Дариалана. В пору вступления в Овсети Вахтангу было шестнадцать лет.
Тут цари овсетские собрали свои войска, призвали силы из Хазарети и встретили [Вахтанга] у реки, что проходит через Дариалан и разливается по Овсетской равнине. Эту реку также именуют Арагви, ибо с одной горы берут начало Арагви Картлийская и Арагви Овсетская.
Оба войска разбили лагерь по обе стороны реки, крутые и скалистые берега которой пересекались редким лесом и равнинами. И размежевались, заградили горные проходы и так [в бездействии] стояли [друг против друга] семь дней. В течение этих семи дней над рекой вели поединки лишь бумберазы. Среди хазар, что были союзниками овсов, был некий голиаф по имени Тархан. Выступил этот хазарин Тархан и зычным голосом возвестил: ”Говорю всем, каждому из воинов Вахтанга, кто среди вас многомощный, выходи на единоборство со мной”.
Среди же персидских союзников Вахтанга был воин некий по имени Фарсман-Фарух. В схватке с ним еше никто не устоял, ибо львов руками он хватал. Он и вышел на единоборство с Тарханом. С громким воплем на устах они сцепились в схватке. Первым же ударом рассек [Тархан] Фарсман-Фаруха от шлема до [самых] плеч. Предались скорби Вахтанг и воины его, не осталось среди них подобного Фарсман-Фаруху. Потрясенные этим, воины преисполнились печали.