ГЛАВА 33. О любодеянии Максенция в Риме
И действительно, завладев хищнически царственным городом, тиран непрестанно отваживался на нечестивые и злодейские поступки, так что не было дерзости, которой не позволял бы он себе в делах мерзких и нечестивых. У мужей отнимал законных жен и, обесчестив их, отсылал с позором назад к мужьям. Такие насилия совершал он не с незначительными и маловажными людьми, а с занимавшими первые места в римском сенате. Но сколь ни многие благородные женщины были постыдно оскорблены им, — невоздержанная и сладострастная душа его не могла насытиться. Впрочем, начав беспокоить и христианок, он никак не мог успеть в своих умыслах, потому что христианки скорее соглашались предать душу на смерть, нежели тело на растление.
ГЛАВА 34. О том, как жена эпарха, для сохранения целомудрия, умертвила сама себя
Например, одна женщина, бывшая замужем за кем-то из тамошних сенаторов, имевшим власть эпарха[93], как скоро узнала, что прислужники тирана в подобных делах стоят у ее дома, (а она была христианкой), и что сам муж ее от страха позволил им взять и увезти ее, — выпросила себе минуту времени, будто для украшения тела приличными нарядами, потом вошла в свою спальню и, оставшись одна, пронзила мечем свою грудь. Смерть последовала мгновенно, и провожатые нашли только ее труп. Таким поступком громче всяких слов высказала она всем, и нынешним, и последующим людям, что одни христиане славятся целомудрием непобедимым и неистребимым[94]. Такой оказалась эта женщина.
ГЛАВА 35. Избиение римлян по велению Максенция
Такими дерзостями жестокой тирании его стеснялись все: простолюдины и начальники, знатные и незнатные. Как ни спокойны были они, как ни переносили горькое рабство, — не могли избавиться от кровавой жестокости тирана. Например, однажды, под каким-то незначительным предлогом, он предал народ на убийство своим копьеносцам[95], и целые тысячи римлян пали среди города, не от скифов или варваров, но от копий и оружия сограждан. А скольких сенаторов он допустил убить по навету, чтобы завладеть имуществом каждого из них, — и перечислить невозможно. Под разными, выдуманными предлогами, убиты были весьма многие из них.
ГЛАВА 36. Чародейство Максенция и голод в Риме
Но концом злодеяний тирана стало то, что он вдался в чародейство. Для целей магии, то рассекал он беременных женщин, то рассматривал внутренности новорожденных младенцев, то умерщвлял львов и совершал другие невыразимые мерзости, чтобы вызвать демонов и отвратить наступавшую войну. Этими-то способами надеялся он одержать победу. Тиранствуя таким образом в Риме, — и сказать нельзя, чем не притеснял он подданных. В самом необходимом пропитании терпели они крайнюю нужду и такой недостаток, какого наши современники и не запомнят в Риме[96].
ГЛАВА 37. Поражение войск Максенция в Италии
Скорбя обо всем этом, Константин вооружился против тирании всеми средствами. Признав Бога всяческих и призвав, как спасителя и помощника, Христа Его, также поставив перед своими гоплитами[97] и копьеносцами[98] победную трофей со спасительным знаменем, он выступил со всем войском в поход и решился возвратить римлянам полученную ими от предков свободу. Между тем как Максенций, надеясь более на хитрости волшебства, нежели на любовь подданных, не смел выйти даже и за ворота крепости, но всякое место, всякую страну, всякий подвластный себе город защитил множеством гоплитов и бесчисленными отрядами войска, — василевс, надеясь на помощь Божью, раз, два и три нападал на войска тирана и, разбивая их с первого раза, занял большую часть Италии[99].
ГЛАВА 38. Смерть Максенция на мосту реки Тибр
Наконец, он был уже близ Рима. Но чтобы не принуждать его воевать с римлянами ради тирана, последнего, будто какими цепями, Бог сам увлек весьма далеко от городских ворот[100] и, говоря вообще, всем верным и неверным, лично видевшим дивные события, деятельно доказал, что древние, описанные в священных книгах происшествия, для многих нечестивых кажущиеся мифологией, для верующих истинны. Как во времена Моисея и благочестивого некогда народа еврейского Бог ввергнул в море колесницы фараона и войска его, и в Чермном море погрузил отборных всадников тристатов[101] (Исх.15:15), так, подобно камню, пали во глубину Максенций и бывшие с ним гоплиты и копьеносцы[102]. Обращенный в бегство Константином, подкрепляемым силой Божьей, Максенций на пути должен был перейти через реку. Соединив суда, он сделал из них мост[103] и благодаря этому искусству приготовил свою гибель, хотя надеялся употребить его для погибели друга Божьего. Между тем, как последнему помогал сам Бог, — тот жалкий человек, лишившись Его помощи, тайными своими хитростями погубил самого себя. Посему можно сказать: ров изры и ископа и, и падет в яму, юже содела. Обратится болезнь его на главу его, и на верх его неправда его снидет (Пс.7:16,17). Именно: так как хитрости, скрытно заключавшиеся в связях моста, по мановению Божьему, воздействовали в не предполагаемое время; но мост исчез, суда со всеми людьми вдруг погрузились в речные глубины[104], - и сам бедняк прежде всех, а потом его щитоносцы и копьеносцы[105], по выражению божественных пророчеств, погрязоша яко олово в воде зельней (Исх.15:10); так что вспомоществуемые от Бога победители, подобно народу, бывшему под предводительством великого служителя Божьего Моисея, если не словами, то самым делом повторили песнь, воспетую против древнего нечестивого тирана, и воскликнули: Поим Господеви, славно ai i?ineaaeся: коня и всадника вверже в море. Помощник и покровитель бысть мне во спасение. И еще: Кто подобен тебе в бозех, Господи, кто подобен Тебе? Прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса (Исх.15:1,2,11).
ГЛАВА 39. Вступление Константина в Рим
Подобно великому служителю Божьему (Моисею), воспев на самом деле это и подобное этому, в честь Владыки всех и Виновника победы, Константин с торжеством вступил в царственный город. Тотчас все и члены сената, и другие высшие и знатные сановники, со всем римским народом, как бы освободившись от оков, приняли его с веселыми лицами и сердцами, с благословениями и невыразимой радостью. В то же время мужья с женами, детьми и тьмой рабов громогласно и неудержимо провозглашали его своим избавителем, спасителем и благодетелем. Впрочем, обладая как бы врожденным благочестием, он нисколько не тщеславился сими восклицаниями и не возгордился похвалами, но сознавая помощь Божью, тотчас же вознес благодарственную молитву к Виновнику победы.
96
96 К этому времени Рим и Италия давно питались привозным хлебом из Египта и Африки. Видимо, с узурпацией Максенция этот подвоз прекратился. Но Panegyr. (Vet., IX, 16) сообщает об огромных запасах хлеба, собранного в Африке и на островах. Гиббон примиряет эти два сообщения предполагая, что этот хлеб предназначался только солдатам. Но эти два сообщения согласуются и другим образом — возможно, что проблемы с доставкой хлеба из Африки были у Максенция в связи с войной там против викария Домиция Александра, провозгласившего себя императором в 308 г., в это же время подвоз из Египта мог быть прекращен по приказу Галерия, как мера логичная против узурпатора. После поражения Александра от префекта претория Руфия Волузиана в 310 г. и установления союза с Максимином Дазой эта проблема была решена.
97
97 Войско Константина конечно, не состояло из тяжеловооруженной пехоты — гоплитов, Евсевий здесь опять пользуется архаичным термином, в широком значении гоплиты означает — солдаты.
98
98 Здесь и далее — телохранители, отборный отряд при особе императора (но не преторианцы).
99
99 По Евтропию, война длилась два года — с 310 (5-летие правления Константина, как он пишет) по 312 г. Возможно, он считает в одну войну против Максенция и компанию в Галлии против Геркулия, пытавшегося вернуться к власти и компанию собственно в Италии против самого Максенция. Он также, как и Евсевий, упоминает о поражениях Максенция "во многих сражениях" ("Краткая история от основания Города" X.4.3.). Из трех сражений, о которых говорит Евсевий, два — сражения при Турине и Вероне. Не совсем понятно, что Евсевий имеет в виду под третьим: небольшой бой при Брешии в промежутке между двумя большими сражениями или последнее сражение этой войны — у Мульвиева моста. Лактанций считает, что два сражения в Италии до битвы у Мульвиева моста были проиграны Константином: "Часто обе армии вступали в рукопашный бой, и партия Максенция имела почти всегда перевес". (de Mort., Pers., 44), но это очевидная ошибка.
100
100 По сообщению Лактанция (de Mort., Pers., 44), Максенций не собирался выходить из Рима и его фактически заставили это сделать римляне, собиравшиеся толпами у его дворца и шумно упрекавшие его в трусости.
101
101 Тристат — военачальник (Исх.14:17,15;4Цар.7:2,17;4Цар.9:25;4Цар.15:25). Первое лицо после государя. Под тристатами подразумеваются либо главные военачальники, либо отборные воины на колесницах.
103
103 Этот способ наведения мостов через реку подробно описывает Арриан ("Поход Александра", V.7:3–5), его сообщение, относящееся к правлению Адриана, говорит об таком способе как общепринятом в римской армии.
104
104 Обстоятельства гибели Максенция очень туманны. Так, Евтропий просто сообщает о сражении у Мульвиева моста, в котором Максенций был побежден ("Краткая история от основания Города" X.4.3.). Виктор в одном месте (О цезарях. XL. 23.) пишет о том, что после проигранного сражения Максенций "сам попал в засаду, приготовленную им для врага близ Мульвиего моста у переправы через Тибр [и погиб]…", а в другом (Извлечения о жизни и нравах римских императоров. XL. 7.), пишет так: "Максенций, столкнувшись с Константином несколько выше Мульвиего моста, поторопился вступить на мост, составленный из плотов, но конь его оступился, и он упал в речную пучину, тело его под тяжестью панциря было затянуто илом, его едва нашли". Судя по сообщению Арриана, подобные мосты всегда снабжались перилами, тогда как соединяющие его части были связаны веревками, и вполне могли развязаться или растрепаться. По сообщению Лактанция, Максенций сам разрушил за собой мост после переправы, чтобы армия знала, что отступать некуда и утонул, увлеченный множеством бегущих к реке в надежде ее переплыть. Во всяком случае все историки сходятся на том, что это произошло во время бегства, когда сражение было уже проиграно. Евсевий не описывает сражения и даже почти не упоминает его потому что он сравнивает своего героя с Моисеем и в данном рассказе стремится достичь наибольшей сюжетного сходства.
105
105 Евсевий отнюдь не просто так упоминает здесь именно преторианцев Максенция. Эти войска, значительно сокращенные численно и переведенные на меньшее жалованье Диоклетианом имели все поводы для недовольства Севером, поэтому все древние писатели упоминают их как активных участников переворота Максенция, который действительно увеличил их численность, восстановил жалованье и безнаказанность. Однако говоря об их гибели в реке Евсевий опять следует не исторической правде, а подчиняется законам художественного произведения. Поэтому совсем не противоречат Евсевию приводимые Гиббоном слова панегириста об их гибели на том месте, где они стояли во время сражения: Exceptis latrocinii illius primis auctoribus, qui desperata venia, locum quem pugnae sumpserant texere corporibus. Panegir. Vet., X, 17.