- Можно я пройду по вашей тропинке?
- А как же опекуны?
- Они только что уехали в город.
- Хорошо! Пойдём. Только тропинка узкая сейчас. Так что придётся идти друг за другом.
Именно так они и шли до самого дома Соболевых. Оля даже согласилась зайти и посмотреть, как они живут. Николай Васильевич показал ей свой кабинет и библиотеку, сказав ей:
- Вот я хотел бы свою библиотеку оставить тебе, когда придёт моя очередь умирать. У тебя неплохо идут занятия с чтением и осмыслением прочитанного, так что вскоре, я надеюсь, тебе тоже библиотека будет нужна, как и мне.
Оля смутилась, но потом решительно заявила:
- Вы ещё не скоро помрёте, так что не будем об этом говорить.
- Хорошо!
Анны Сергеевны не оказалось дома, так что Николай Васильевич проводил Олю до своей калитки. И вот она теперь стала иногда заходит к им по-пути из школы, чтобы сменить книгу или получить фильм для просмотра. Николай Васильевич старался пока давать ей читать те книги, чьи экранизации у него были. Но уже после Нового года необходимость в этом отпала. Оля стала с интересом читать всё, что он ей давал. Но, прежде всего, они стали читать и обсуждать те произведения, которые ей требовались по программе. Это незамедлило сказаться на её оценке по литературе, превратив её в устойчивую пятёрку. Но не только это. Оценки по русскому языку стали тоже выше, как и по истории, да и по другим предметам. В ней, прежде всего, изменилось отношение к учёбе - оно стало серьёзнее.
Николая Васильевича это очень радовало, но радовало и саму Олю. Она незаметно становилась лучшей ученицей в классе. К вопросу взаимоотношений с мальчиками они возвращались ещё несколько раз и разобрали его в мельчайших подробностях. Николай Васильевич рассказал о своём опыте школьной любви и о том, во что она потом превратилась. Оленька только-только входила в тот возраст, когда природа начинает причинять на этой почве определённое беспокойство. Умение с этим осознанно справиться может послужить залогом будущего семейного счастья. Как это происходит, он старательно разъяснял девочке, как мог бы это делать своей дочери или внучке.
И нужно отдать должное Оле - она серьёзно отнеслась к этим разговорам на эту тему, и проблем с мальчиками у неё не возникало. Тем более, что Николаю Васильевичу пришлось научить её, какими словами, и каким поведением обезоруживать любые посягательства со стороны разнузданных шалопаев.
Поскольку он стал реже сам встречать Олю из школы, она уже сама привыкла забегать к Соболевым. Оленька ближе познакомилась с Анной Сергеевной и они уже мило беседовали обо всё, что её интересовало в уютной домашней обстановке. Судя по всему, Оленьке нравились такие беседы, так как дома с ней ни о чём подобном никто не разговаривал. И она сама стала проявлять инициативу, где раздобыть время, чтобы забежать ко ним. Даже один урок рисования из двух она только брала домашнее задание и шла к Соболевым.
Николай Васильевич не мог похвастаться, что сразу, но хоть постепенно, с его разъяснениями, но она стала с большим интересом смотреть старые советские фильмы, где в сюжетах рассматривались серьёзнейшие житейские проблемы, но не так, как в современных, где всё было можно, а на серьёзной нравственной основе. Ей такой подход стал больше нравиться.
После прочтения романа Юрия Германа "Дорогой мой человек", и просмотра фильма, у них состоялось несколько бесед, посвящённых этому материалу. В беседе естественно участвовала и Анна Сергеевна. И было заметно, что каждая беседа ложилась ей на душу. Оленька уходила от них, полная новых впечатлений и интересных мыслей. Им это тоже доставляло удовольствие - вдруг они оказались кому-то нужны. И их старость уже не была такой одинокой и тягостной, какой была до этого.
После этого невольно задумываешься над проблемой нашего века, когда поколение стариков просто выключено из воспитательного процесса по всей стране. И никому даже в голову не придёт, что это обдуманный процесс, целенаправленный на разрушение всей государственной системы воспитания, существовавшей традиционно в советской России. Нашим владельцам она теперь не нужна и они отпускают юность на вольное плавание: "кто выплывет - тот и прав".
А время шло. Оленька взрослела, но, главное, Николаю Васильевичу удалось вселить в её детское сознание острый интерес к книгам, благодаря которому она становилась умнее и серьёзнее своих одноклассниц. И разница между ними становилась всё заметнее. Правда иногда Оленька жаловалась , что мачеха её снова накричала ни за что.
- Я помыла посуду, а одна ложка завалилась под стол - я её и не заметила. Так она подняла такой крик, что я специально кинула под стол эту ложку, чтобы ей навредить. Я снова расплакалась - никак не могу сдержаться - вот и хожу целый день с синяками под глазами.
Николай Васильевич стоял, после такого признания в рядовом домашнем происшествии девочки, и даже не знал, что сказать, как выразить сочувствие и какое можно было принять участие в её нелёгкой судьбе. Она даже когда улыбалась, то делала это, в основном, только левой стороной лица. Он обратил внимание на это и спросил её, почему она так улыбается. В ответ она показала ему шрам на правой стороне лица в височной области и прокомментировала:
- Это мне ещё родная мать в детстве, когда была выпивши, сковородкой сделала "зарубку".
Вот и получается, что несчастный ребёнок от одной стервы вырвался, а к другой попал. Такие размышления о нелёгкой судьбе Оленьки не покидали Николая Васильевича ни на минуту. Наконец, он решил съездить в опекунский совет.
После долгого хождения по кабинетам, наконец, он оказалось перед красивой внимательной чиновницей, которую звали Татьяна Николаевна. Она нашла дело Оли и её братьев и стала слушать его. Он изложил ей все свои доводы и спросил совета, как можно помочь данной конкретной девочке?