- Да..., похоже, в этой семье действительно не всё так гладко, раз второй уже случай обращения по поводу нарушения прав этой девочки, - сказала Татьяна Николаевна.- Но с другой стороны, что тут можно предпринять? Вернуть её в интернат - она сама не захочет. Переоформить опеку можно только через суд, а тут потребуются такие веские доказательства, что, вряд ли вам удастся их собрать.
- То есть, вы ничего не можете посоветовать?
- Абсолютно, хотя и понимаю вас, и всецело разделяю вашу озабоченность. Кстати, а как ваша жена относится к этой девочке и к вашему участию в её судьбе.
- Да в том-то и дело, что мы вместе на неё обратили внимание. Они же бегали ещё раньше у нас под окнами и я, нет-нет, да и выйду поиграть с ними в мяч. Смотрю, а у Оленьки синяки на лице. Спрашиваю - откуда? А она всё так, отговорками. Словом, мы и стали наблюдать уже за нею. А тут я в командировке был, так за это время произошли очень неприятные события, но почему-то всё равно детей вернули этим опекунам?
- Видите ли, эти опекуны ещё не самые худшие. Чужие дети есть чужие и тут уж ничего не поделаешь. А вам, кстати, сколько лет?
- 70, а жене 61.
- О-о! Вам всё равно уже не разрешили бы стать опекунами - возраст и тут с законом не поспоришь. Впрочем, сходите к юристам - они мастера находить выход из безвыходной ситуации.
В юридической консультации его направили к специалисту по опекунским вопросам. Мужчина был, едва ли не его ровесником. Впрочем, это только внешне. По движениям и тому, как он говорил, ему было где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Он внимательно выслушал Николая Васильевича. Тому удалось последовательно объяснить всю ситуацию и сделал он это так, как излагал материал в своих книгах, не теряя главной нити изложения.
В заключении юрист встал, подошёл к шкафу, достал какой-то справочник и заглянул в него. Потом вернулся на место и спросил.
- Сколько вам обоим, с супругой, лет?
Николай Васильевич ответил. Он ещё подумал и ещё уточнил.
- Как я понимаю, борьба через суд, сбор информации и свидетелей, вам не подходит?
- Нет, мы думали об этом и, поскольку я знаю немного деревню и её обитателей, то мы сразу этот путь исключили. Дело в том, что на каждого найденного свидетеля в пользу нашего дела, они могут выставить трёх свидетелей в свою пользу - у них родни полдеревни.
- Понятно.
- Выходит, что нет вообще вариантов - помочь девочке-сироте, которую мачеха, в силу психологической несовместимости, затеррорезировала. Вместо материнской любви, она её муштрует, как старшина солдат-первогодок. И девочка пыталась искать защиту у людей, а наткнулась на равнодушие и круговую поруку. Ведь так её и до самоубийства можно довести - ей жить не за чем...
- Это всё понятно, - сказал юрист и, постучав пальцами по столу, продолжал. - Пути всегда можно найти, только боюсь, они для вас будут неприемлемы?
- Например?
- Вот, если бы вы были одиноки, то могли бы жениться на ней и, таким образом, забрали бы её из этой семейки к себе.
- Да-а! Вот это путь!.. А дальше что?
- Воспитывали бы её спокойно в нормальной семейной обстановке, да и замуж потом выдали бы, когда б время пришло. Правда, есть одно обстоятельство неприятное в этом, что на неё, после того, как она выйдет замуж, государство перестанет платить пособие по опеке.
- Да, но и я не холостяк.
- Вот и я про то. Хотя, в истории бывали случаи, когда для проворачивания каких-нибудь дел, старики оформляли развод (фиктивно, конечно).
- Нет, тут не тот случай, да и лет ей всего 13.
- Ну, а наше законодательство разрешает девушкам вступать в брак с 14 лет, как раз, после получения паспорта. Так что ей осталось, как я понимаю, меньше года терпеть унижения?
- Это так. Но останется тогда ещё один вопрос - материального обеспечения. Хватит ли наших пенсий, чтобы выучить её? Об этом с супругой нужно будет посоветоваться. И вообще, не известно, как она ко всему этому отнесётся?
- Это конечно..., но на что люди только не способны, если искренне хотят кому-то помочь. Да и в вашей ситуации риска почти никакого. Что вы боитесь потерять друг друга, или ваш брак держится только на свидетельстве о браке?
- Да нет, конечно. Но всё-таки, вы же сами понимаете, что у женщин всё зависит от настроения.
Адвокат только развёл руками, выражая тем самым согласие.
Разговор с юристом дал некую надежду на возможность разрешения сложившейся ситуации, но и сомнений прибавил не меньше. Да и как к этому отнесётся супруга, Анна Сергеевна? Вопрос-то действительно не праздный. Тех денег, что сейчас получают их опекуны на Олю, вполне бы хватило даже для получения ею высшего образования. И дело всё было бы только в подготовке. А сейчас над таким вариантом событий ещё предстоит пораздумать и как следует.
Николай Васильевич сидел на автовокзале и ждал свой автобус. Впервые, за последние десять лет, он снова ехал на автобусе. Так уж сложилось, что его пенсия оказалась полуторной по отношению к средней по стране. У Анны Сергеевны - средняя. Жили они в своём доме и не платили за квартиру и коммунальные услуги, кроме электроэнергии. Платили только налог за землю один раз в год, который равнялся двадцати процентов средней пенсии. Расход должен быть только на топливо, но его заготавливал сам Николай Васильевич. Он, по западному образцу чистил тайгу, освобождая её от бурелома, сухостоя и лишних деревьев, которые мешали расти и развиваться нормальному строевому лесу. Участок, за которым он следил, был сразу за их домом, так что далеко ходить или ездить не нужно было.
В итоге, Николай Васильевич экономил в год больше своей пенсии. И он решил, что в их возрасте уже тяжеловато пользоваться автобусом, в котором и сесть не всегда удаётся, и они стали ездить в город и обратно, на такси. Делать это приходилось не часто и они вполне укладывались в сумму, сэкономленную на дровах.