- Оленька, в нашем деле появилась одна трудность, которая может помешать осуществлению наших планов.
Услышав это, Оля побледнела и сидела, как потерянная, не имея возможности даже произнести слово. Заметив это, Николай Васильевич поспешил несколько успокоить её.
- Ты только так не расстраивайся, пожалуйста, так как трудности для того и возникают, чтобы люди их преодолевали, а, преодолев, становились ещё сильнее. А в нашем случае просто выяснилось, что для вступления в брак несовершеннолетней девочки, в Загсе требуется согласие родителей или опекунов.
Оля даже закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы.
- Не торопись огорчаться, Оленька, - попросила её Анна Сергеевна, - дослушай Николая Васильевича.
- Но есть ещё один путь преодоления этого препятствия, - продолжал Николай Васильевич, - это предъявить справку, что ты беременна.
На этот раз Оля просто сделала глаза чуть ли не квадратными и произнесла.
- И как же быть?
- Ну как-как - придётся тебе забеременеть, - выпалил Николай Васильевич и с интересом смотрел на её реакцию.
- Но от кого? - спросила Оля совсем растерявшись.
- От меня, раз я собираюсь стать твоим мужем.
Оля уже откровенно испуганно смотрела на не него, а Анна Сергеевна не выдержала больше шуток мужа и поспешила успокоить Олю.
- Оленька, не обращай внимание на шутки Николая Васильевича - он всегда так категорично шутит, что у меня, например, мурашки по телу пробегают.
- Он правда шутит?
- Конечно, - сказал серьёзно Николай Васильевич. - Пожалуйста, простите меня - очень хотелось проверить вашу реакцию: твою и Анны Сергеевны. Но у нас есть, конечно, предложение, хотя оно тоже не очень приятное. У Анны Сергеевны есть знакомые, которые могут помочь достать справку, что ты яко бы беременна. Конечно, придётся идти на такой обман, а обманывать вообще не хорошо. Но, раз нас поставили в такие условия, нам приходится искать выход и защиты и твоих прав выбора: где жить, и с кем жить. Понимаешь?
- Да. А такую справку действительно можно достать?
- За деньги, конечно, но можно.
- А нам потом ничего не будет?
- Надеюсь.
- Николай Васильевич, хватит шутить, - успокаивающе сказала Анна Сергеевна. - Нам нужно подробно всё объяснить Оле, чтобы она представляла всё, что может её ожидать. Послушай, Оленька, нам самим не приятно браться за такое дело, но уж очень хочется помочь тебе выбраться из твоей кабалы. Именно по этой причине мы и идём на такой обман, чтобы не обращаться за согласием к твоим опекунам. Они его не дадут добровольно, чтобы не терять пособие, которое на тебя выплачивают. Если пойти с ними на скандал, то всё это закончится тем, что тебя сразу снова заберут в интернат, а отдадут ли нам - людям достаточно пожилым, это ещё вопрос, да и времени уйдёт с полгода, а то и больше. Ты понимаешь это?
- Да, конечно.
- А так, мы достанем справку и ваш фиктивный брак с Николаем Васильевичем зарегистрируют без согласия опекунов. Когда это случится, мы просто поставим их в известность и ты сразу же будешь жить у нас. Отдадут они твои вещи или нет - я думаю, что мы это переживём как-нибудь. Правда, если узнают о твоей беременности, то в школе могут тебя дразнить и даже будут посмеиваться. Но, я полагаю, что ты с этим справишься. Главное, тебе закончить учебный год, а потом мы сразу продадим нашу квартиру и поедем устраиваться жить в Ленинград.
- А это вообще возможно?
- До недавнего времени было весьма проблематично, но сейчас, здесь рядом, развернулось строительство газоконденсатного предприятия, так вот, они скупают у населения благоустроенное жильё. Мы уже узнавали - наша квартира им подходит. Они согласились у нас выкупить вместе с участком, а это вместе будет около трёх миллионов рублей. Тут будет жить какой-то инженер по наладке оборудования. Он просил жильё не в городе. Он охотник и, к тому же, обожает природу. Словом, если всё так и случится, если ничто этому не помешает, то мы уже летом будем переезжать в Ленинбург, как кое-кто его теперь называет.
- Да, всё это так неожиданно, - грустно произнесла Оля.
- Оленька, ты всё это обдумай и постарайся к этому привыкнуть, если, конечно, у тебя ещё сохранилось желание перебраться к нам.
Говоря это, Анна Сергеевна гладила рукой её волосы и так смотрела на неё, что Оля не выдержала и уткнулась лицом ей в грудь. Она тихо плакала и всё теснее прижималась к Анне Сергеевне. Такой эмоциональный порыв случился впервые. И Анна Сергеевна и Николай Васильевич больше ничего не говорили. Они сами были очень взволнованы.
Когда Оля шла к дому своих опекунов, в голове невольно вертелась песня, которая звучала у её друзей. К музыке она как-то привыкла, да так привыкла, что вообще почти не обращала внимание, а тут слова были, да ещё такие волнующие, что она сразу их запомнила.
<p>
"За дальней, за околицей, за молодыми вязами,</p>
<p>
Мы с милым расставаясь, клялись в любви своей.</p>
<p>
И было три свидетеля: река голубоглазая,</p>
<p>
Берёзонька пушистая, да звонкий соловей".</p>
Как удивительно просто и красиво звучали эти слова. Как сильно они отличались от тех слов шансона, который весь день звучал в доме её опекунов. Да и мелодия была совсем другой: плавной и лиричной, а не прыгающей, как булькающая вода. Нет, всё в доме её друзей привлекало и заинтриговывало её. И хоть Анна Сергеевна сказала ей на прощанье, хорошенько подумать над тем, что предстоит сделать и испытать, Оля, хоть сейчас, готова была ответить согласием на любые испытания. Та, другая жизнь, привлекала её своей простотой и ясностью, своей готовностью разобраться в её, Олиных проблемах и мыслях, и тут же прийти на помощь. Ничего этого в доме опекунов не было. Она росла сама по себе, как полевая трава - никому не было дела до её переживаний и интересов.