- Спасибо вам, Алексей Анатольевич! Мальчишки у них как-то прижились. Может быть потому, что всё время работают с отчимом, а в деле, как говорится, любые отношения годятся, если оно интересное и по силам. Видимо у него получается. Так что, доводить до того, чтобы у них всех отобрали, я думаю, не следует. А вот у Оли с мачехой просто несовместимость какая-то. Мы теперь ждём не дождёмся того момента. Когда можно будет забрать Олю, чтобы не случилось чего. Тогда всё может рухнуть.
- Я понимаю, - сказал Алексей Анатольевич. - Будем надеяться на лучшее.
По дороге к дому Николай Васильевич рассказал Оле всё, о чём они договорились с главой администрации села относительно её. Главное, он подчеркнул, что он одобрил их затею и теперь, если что случится, пообещал свою поддержку.
- Если понадобится, то мы и участкового подключим, - так он обещал. - Сказал Николай Васильевич. - Мы теперь не одни. И ты, Оленька, уж продержись оставшееся время. Тебе осталось получить паспорт, потом мы съездим к женскому врачу за справкой и подадим заявление в загс, а через месяц нас распишут и тогда всё дело будет в шляпе.
- В какой? - удивилась Оля.
-А ты не слышала такую поговорку?
- Нет.
- Когда хотят сказать, что всё в порядке, то шутливо произносят поговорку: "Всё дело в шляпе, - а потом добавляют, - которая на папе".
Оля улыбнулась на эту шутку и тут же спросила.
- Скажите, а как же мы сможем съездить в город, да так, чтобы не узнали опекуны да и ребята?
- Я постараюсь договориться с Людмилой Владимировной, чтобы она организовала эту поездку, а тебя взяла бы с собой для какой-нибудь помощи - это, ведь, можно организовать. Такая поездка, я полагаю, не вызовет подозрений ни у кого?
Оля снова улыбнулась, будучи очень довольной, а потом сказала.
- Взрослые всегда убеждают нас в том, что говорить неправду или обманывать, в общем-то, не хорошо, и это понятно. Но на деле взрослые сами почти на каждом шагу применяют обман и говорят не всегда правду.
- Ах, Оленька! Да что такое наша неправда в сравнении с твоей жизнью, которую могут загубить твои опекуны и даже не извиниться за это. Они испортят тебе жизнь, и ты уже ничего не сможешь поправить. Вот и посуди сама, что дороже: наша ложь или твоё будущее?
Оля согласно кивнула головой и сказала.
- Простите меня - я просто не удержалась от глупого вопроса. Так, мелькнула мысль - я и выпалила, не подумав.
Ничего. Ты только начинаешь жить и таких вопросов у тебя будет ещё очень много мелькать. И какими бы глупыми они не казались, лучше всё-таки на них получать ответ, чем оставить без оного, уверяю тебя. Так что, мы с Анной Сергеевной всегда готовы тебе помочь в чём-то разобраться. Не стесняйся и спрашивай. А что касается нашего обмана, то нужно постараться, чтобы он не повторялся. Обманывать действительно плохо, и, прежде всего, для тебя самой, как и для меня тоже. Но что делать? Иногда бывают такие ситуации, что другого выхода просто нет. Нашим разведчикам тоже всё время приходилось обманывать, и не просто обманывать, а вести двойную жизнь - это ещё труднее, поверь мне. Я сейчас говорю, как учёный, который точно знает, как наказывает обман человека, и то, что это наказание неизбежно, однако я иду на это, чтобы помочь тебе. Надеюсь, что наше добро, которое мы собираемся проявить, как-то уравновесит отрицательный потенциал обмана. Но это только надежда - не более того. Точных данных на этот счёт у меня пока нет.
- Так всё в жизни сложно?
- Сложно, Оленька. Я, как мне кажется, не в первый раз это тебе говорю, но от этого суть дела не меняется. Нам с Анной Сергеевной и хочется передать тебе все знания и весь опыт в этой области человековедения. Это, в свою очередь, подготовит тебя к жизни более основательно. И мы очень надеемся, что ты ещё будешь счастливой, что у тебя будет своя нормальная семья. Этому тоже нужно учиться. Обычно такую школу проходят люди в своей семье, но, если, конечно, семья нормальная и у неё есть чему поучиться. Тогда человек использует опыт, приобретённый в своей родительской семье и, отталкиваясь от него, строит семью свою. Как понимаешь, тебе пока негде было такой положительный опыт приобретать. Вот мы и надеемся с Анной Сергеевной передать тебе свой опыт - он не такой уж плохой.
- Да что вы такое говорите, Николай Васильевич?! Мне кажется, что у вас семья просто идеальная. Да я в этом даже уверена. У вас всё так здорово и просто, что я, когда говорю об этом, то мне просто хочется плакать от восхищения, от счастья, что мне повезло вас встретить в жизни, что вы обратили на меня своё внимание..., да что тут говорить?..
Оля отвернулась, скрывая свои слёзы. Николай Васильевич обнял её за плечи и прижал к себе. Так они и стояли, пока Оля немного успокоилась, и пошли дальше.
В жизнь Оли стали приходить новые ощущения, новые мысли. Она совсем по-другому стала воспринимать окружающий мир, который теперь не казался таким жестоким и унылым, как раньше. Хотя, конечно, приближаясь к дому своих опекунов, она невольно замедляла свои шаги - так не хотелось ей туда идти. И снова она вспоминала, те дни, когда мачеха находилась в больнице с аппендицитом. Как всё тогда было хорошо. Нет, на плечи Оли тогда легла вся готовка, все женские дела по дому, но она легко со всем этим справлялась. А готовка получалась даже вкуснее, так как она готовила спокойна и будучи в хорошем настроении, не ожидая окриков и тычков в спину. А о том, что готовка получалась вкуснее, свидетельствовали отзывы братьев и даже отчима, что всё вкусно и замечательно.
Кроме этого, она успевала и уроки сделать в хорошем настроении, что тут же отразилось на отметках. Снова стали царствовать пятёрки в её дневнике, что она невольно любила, чувствуя себя полноценной, нормальной ученицей.