- Да, это уже философский взгляд на жизнь и действительность. Искренне желаю вам удачи в вашей деятельности в этой должности.
- Делаю, что могу. Вы же понимаете, что мы тоже поставлены в такие рамки, что не особенно-то развольничаешься. Но вот вам помог, и я сам рад от всей души.
- Спасибо вам, спасибо! - поблагодарила и Анна Сергеевна.
После его ухода жизнь в новом семейном образовании завертелась и закружилась. Сначала они устроили дружное застолье, так как нужно было отпраздновать победу, да и поесть как следует за весь беспокойный день. Потом обсудили план ближайших действий. Было решено, что Оля школу пропускать не будет и завтра с утра отправится, как всегда, на уроки. После уроков же Николай Васильевич будет ждать её возле Афанасьевского магазина с такси, на котором они поедут в загс подавать документы.
Собственно, так всё и случилось. В загсе их встретили довольно настороженно и даже несколько подозрительно. Тогда Николаю Васильевичу пришлось заведующей загсом наедине, в её кабинете, объяснить всё. При этом он показал ей фотографии телесных повреждений девочки, чтобы доказать истинность их благородных намерений. Для большей достоверности Николай Васильевич предложил ей позвонить главе их местной администрации, что, собственно, заведующая и выполнила с удовольствием, чтобы не попасть в неприятную историю. Тут же выяснилось, что она очень хорошо знала Алексея Анатольевича и его объяснений стало достаточно, чтобы от них приняли заявления. Кроме этого, Николай Васильевич попросил не устраивать никаких стандартных церемоний, а провести акт регистрации тихо, так же, как и церемонию развода. Заведующая посмотрела на него внимательно и тут же сказала:
- Так вот откуда ваше лицо мне знакомо - вы же недавно разводились с своей супругой?
- Совершенно верно, - подтвердил Николай Васильевич.
- И вы только из-за этого и разводились?
- Конечно.
- И она согласилась на эту авантюру?
- А как бы без неё я вообще смог воспитывать эту чужую, по-сути, девочку?
- Да вы просто молодцы!
- Спасибо!
Обратно они уже вернулись на грузовой машине, так как купили для Оли письменный стол, настольную лампу и крутящееся, регулируемое кресло. И потянулись дни привыкания Оли к новому месту жительства, к совершенной новой обстановке и даже к новому распорядку дня. Теперь она приходила из школы, и ей не приходилось сразу наваливаться на гору посуды. Анна Сергеевна прекрасно вела домашние дела и у неё использованная посуда не залёживалась в мойке. Поэтому Оля обедала, съедая горячее первое и второе, заедала всё фруктами. Её новые опекуны вместе с ней в это время уже полдничали - пили чай. Потом Оля быстро мыла свою посуду (на этом она настояла сама) и чашки Анны Сергеевны и Николая Васильевича, одновременно рассказывая все школьные новости. Всё это занимало немного времени. Потом они ещё сидели в гостиной все вместе и обсуждали всё, что их волновало в это время. Духовная обстановка сразу сложилась очень благоприятной и Оле очень нравилась. Она просто купалась во внимании взрослых к себе, к своим мыслям и проблемам. Затем она шла в свою комнату выполнять домашнее задание.
Анна Сергеевна и Николай Васильевич в это время потихоньку занимались своими делами или просто отдыхали - это зависело от погоды. Люди они были пожилые, и во многом их самочувствие зависело от погоды. Когда Оля заканчивала работу над домашним заданием, дело шло к ужину, и она помогала Анне Сергеевне накрывать стол и даже готовить. Анна Сергеевна понемногу учила её делать кое-что из того, что Оля ещё не умела. Словом, жизнь пошла обычным, нормальным порядком и Оля постепенно стала забывать то напряжение, в котором была постоянно в той семье. Больше того, она, как и её новые опекуны, которых она уже теперь считала своими родителями, стала регулярно читать книги и потом они ещё по этим книгам просматривали фильмы, которые были выпущены, а затем обсуждали их все вместе. Это было куда интереснее, чем в школе. Они обсуждали всё, что непосредственно каждого интересовало, что затрагивало их жизнь. Так для Оли началась настоящая школа жизни.
А село есть село. Какими-то неизведанными путями информация о происшедшем и ещё о происходящем просочилась к людям и все обсуждали случившееся, но каждый на свой лад. И наверное семье Николая Васильевича досталось бы в этих суждениях тоже немало, если бы не то обстоятельство, что они, приняв на себя заботу об этой девочке, не будут получать никаких государственных пособий. Эта весть перебила и уничтожила все побочные мнения и суждения, и почти всё село поголовно оказалось на стороне и этой семьи, и Оли, и тех, кто их поддержал в данном деле. К Оле отношение стало ещё более тёплым со стороны её одноклассников. В обиду её никто не давал, даже учителям, если тем, вдруг вздумалось бы её за что-нибудь отчитать.
Когда пришло время для регистрации брака Николая Васильевича и Оли, сама классная руководительница - Людмила Владимировна - предложила стать их свидетельницей со стороны Оли, а Гришка Майковский - сосед, то же предложил свои услуги, но со стороны Николая Васильевича. Гришка был моложе Николая Васильевича, но его дочь училась в одном классе с Олей и их семья была полностью в курсе всех событий.
После двух часов дня, ближе к концу уроков, Николай Васильевич вызвал такси, забрал Григория и подъехал к школе. Вскоре вышли Оля и Людмила Владимировна, и они все вместе поехали в районное бюро ЗАГС.
Они приехали за десять минут до назначенного времени. Запись прошла, как обычная бюрократическая процедура. Всё делалось без слов. Подготовленные документы были подписаны обеими сторонами и все присутствующие вышли так же спокойно, как и вошли. Никто из присутствующих даже не понял, зачем приезжали эти люди?
Потом они сразу заехали в Отдел Социальной опеки и предъявили там свои документы и брачное свидетельство. После оформления каких-то документов, им объявили, что с этого дня государственные выплаты на гражданку Смирнову прекращаются, о чём, собственно, они знали и так.