- А где же четвёртый пассажир?
И Николаю Васильевичу пришлось ей всё объяснить, свидетелями чего были и его дамы, которые сначала удивились, а потом, вдруг, обрадовались несказанно. Их это несколько возбудило и в вагон они вошли уже совсем с другим настроением. Все переживания по поводу оставленного жилья, по поводу предстоящей неизвестности, вдруг сменились неожиданной радостью, что вкупе не будет посторонних и их предстоящее путешествие получило неожиданную приятную окраску. Впрочем, это всего лишь среднее представление о переживаниях двух людей женского пола, но разных по возрасту и целям в жизни, а так же представлениям о ней.
Что касается впечатлений Оли, то она была целиком поглощена новизной окружающей действительности. Для неё всё было впервые, всё внове, так как она вообще в первый раз ехала в поезде дальнего следования, да ещё в купе с близкими людьми. Эти два пожилых человека вселяли в неё полную уверенность, что всё будет хорошо впереди и даже приятно. Эта уверенность придавала ей смелость и решительность в действиях и поступках. И если будет нужно, она готова была заступиться за своих родителей, помочь, чем может, и вообще для них разбиться в лепёшку.
Впечатления новизны вызвали в ней хорошее настроение и улыбка на её милом личике уже заняла прочное место. При этом она не была, как раньше унылой и вымученной - нет. Улыбка была невольной выразительницей её восторженного настроения. Предстоящее путешествие, которое ещё чуть раньше, было лишь мечтой, стало реальностью, и она была этому рада бесконечно.
А тем временем Николай Васильевич поднял чемоданы на багажную полку. Из последнего чемодана Анна Сергеевна вынула всё необходимое, во что они собирались переодеться, чтобы чувствовать себя здесь по-домашнему. Потом пришла проводница и принесла постельное бельё. Николай Васильевич расплатился с ней и сразу дал тысячу рублей сверх этого, попросив у неё заварной чайничек и предупредив, что кипяток будут брать сами, чтобы не беспокоить её. Проводница было очень рада этому и тут же принесла чайник, а так же спросила: " Не надо ли ещё чего?". Николай Васильевич поблагодарил её и отпустил.
Наконец, они уселись и смотрели друг на друга. Но больше всего Николая Васильевича и Анну Сергеевну интересовали впечатления Оли. Её личико всё им объясняло бес слов. Она была целиком захвачена происходящим. Потом было решено, пока Николай Васильевич постоит в тамбуре, а дамы переоденутся в лёгкие дорожные костюмы. Потом они поменяются местами. И только после этого, можно будет попить чаю. За окном уже темнело, но вагон двигался неустанно, постукивая на стыках и слегка покачиваясь. Николай Васильевич взял полотенце и пошёл в туалет, а его спутницы, закрыв дверь на задвижку, стали переодеваться.
Потом они пили чай, который тут же плавно перешёл в ужин. Анна Сергеевна всё доставала и доставала из своей волшебной сумки разные вкусности, приготовленные им в дорогу. Отказаться, чтобы не попробовать того или иного, не было никакой возможности. И пока они ели, а потом пили чай, потом всё это убирали и мыли, вечернее время пролетело незаметно и наступила пора укладываться спать.
Тут для Оли снова начались интересные неожиданности. Она безоговорочно выразила желание спать на верхней полке. Ей это было интересно, да и неловко было бы заставлять лезть наверх Николая Васильевича. Но родители её не возражали. Они только радовались, что всё Оли необычно, и всё ей это нравится. По всему было видно, что эта поездка сплотит их семью ещё больше, чему они были только рады.
К семи утра следующего дня проснулись все трое.
- Доброе утро, пташки ранние! - сказал Николай Васильевич.
- Почему ранние? - спросила Анна Сергеевна.
- Да потому, что уже завтра в это время у нас будет шесть часов.
- Это как? - удивилась Оля.
- Видишь ли, Оленька, мы сейчас едем ещё по Амурской области, где разница с московским временем шесть часов. Но уже днём мы проедем такую станцию, как "Ерофей Павлович", а после неё начнётся Читинская область, где эта разница во времени сократится на один час. Так что, мы так рано встали в последний раз, а дальше нам желательно каждый день сдвигать время на один час, то есть ложиться на час позже и вставать тоже на час попозднее. Иначе, приехав в Москву, мы там будем днём ходить, как сонные мухи.
- Как всё интересно! - воскликнула Оля. - Я даже и забыла об этом.
- А я уже столько раз ездил, что приобрёл опыт в этом деле и наилучшим считаю вариант, когда мы будем время сдвигать равномерно каждый день. Ну, а теперь будем вставать. Первым я - дам прошу отвернуться.
После завтрака Оля уже не отходила от окна. Причём, слева по ходу поезда тянулась федеральная автомобильная дорога, которая всё время вилась, как гигантская змея: то подходила достаточно близко к железнодорожному полотну, то уходила далеко и даже скрывалась за каким-нибудь холмом. Потом Оля входила в купе, а из окна в купе была видна бесконечная долина и где-то, ближе к горизонту, виднелись уже горы. Ей всё было интересно. А Николай Васильевич говорил ей:
- Подожди, Оленька, начнётся Читинская область, там от окна вообще не оторваться - такие необычные будут пейзажи.
Она согласно кивала головой, но от окна не отходила. Июньская зелень по-особому окрашивала эти места. Трава здесь вырастала очень быстро, используя весеннюю влагу и палящее солнце. По этой причине все долины, заполненные сочной травой, напоминали волнующееся зелёное море. И эта красота держится всего две-три недели. Всё то же, палящее солнце, вскоре высушит эту траву и она будет стоять до глубокой осени, окрашивая весь пейзаж уже не в зелёный цвет, а цвет осенней степи - это смесь сурика и охры. Этого Оля ещё не знала. Судьба так распорядилась, что она проезжает эти места в такое время года, когда здесь всё цветёт и зеленеет. И ей это очень нравилось.
Потом они сели пить чай, как, вдруг, заработало радио. Заиграла та музыка, от которой Оля вся передёрнулась и тут же спросила:
- Ой, можно я выключу эту барабанную музыку - терпеть её не могу.