Именно картошку и купили его дамы. Заявились они довольные прогулкой и покупкой. Картошечка была в двух пакетах и ещё достаточно горячей.
- Мы хотели купить ещё кое-что, но рисковать не стали, а взяли немного квашенной капустки, - заявила, раздеваясь, Анна Сергеевна. - А пока картошечка ещё тёплая, давайте быстренько пообедаем.
И тут же обе его спутницы засуетились, собирая на их маленький столик всё, что могло поместиться. Николай Васильевич вышел в тамбур, чтобы не мешать им. Делали они всё дружно и слаженно. И именно это его сейчас очень радовало. Совершенно неожиданно вместе с Олей в их жизнь вошло что-то новое, какие-то другие заботы и жизнь их стала вновь интересной, как в молодости. Снова позвала дорога, появились мечты и надежды.
Они ещё обедали, когда Оля стала торопиться и привлекали её новые интересные места, которых она ещё не видела. Анна Сергеевна хотела её успокоить, сказав:
- Оленька, такие места будут до самой Читы, а потом другие интересные места, а потом Байкал - вообще от окна не отойти будет.
- А скоро Чита будет, спросила Оля.
- Завтра.
- Завтра? Это за ночь сколько же мы красивых мест проедем?
- Не переживай - у тебя ещё вся жизнь впереди. И поездишь, и посмотришь.
Но Оля, хоть и слушала Анну Сергеевну, вся сущность её уже тянулась к окну, к тем волшебным в это время года холмам. Она поела кое-как, на скорую руку и, спросив разрешения, готова была выскочить из купе и застыть у окна. В ответ Николай Васильевич и Анна Сергеевна только рассмеялись и покачали головами, отпуская её и понимая всё её нетерпение. Когда Оля вышла. Николай Васильевич сказал:
- А ведь удачное время мы выбрали для переезда. Я сам, хоть на прощанье, посмотрю на эту красоту бархатной зелени.
- И не говори - я сама не налюбуюсь этой красотой. А для Оли это останется в памяти на всю жизнь.
К ужину Оля немного притомилась от впечатлений, а поезд тем временем остановился на станции Могоча. Оля удивилась такому названию и спросила Николая Васильевича:
- Как странно её назвали? Что это название означает?
- Не знаю, Оленька. А вот притчу местных жителей слыхал. Они говорят, что Бог создал Сочи, а Чёрт Могочу.
- А почему они так говорят?
- Видимо из-за климата. В Сочи климат курортный, теплый, а здесь он очень суровый. Даже летом он сохраняет свою суровость. Многие овощи здесь не вызревают совсем.
На этот раз Оля пошла на прогулку вместе с Николаем Васильевичем, а Анна Сергеевна осталась накрывать столик яствами. Она решила заварить китайскую лапшу. Оле нравилось этим заниматься, но Анна Сергеевна обещала, без неё не заниматься лапшой. И они ушли.
Уже за ужином, вдруг, сам собой начался разговор о том, как кто относится к тому, что пришлось покинуть привычные места. Олю беспокоило, что Николай Васильевич и Анна Сергеевна покинули свою обустроенную жизнь из-за неё. На что Николай Васильевич ответил:
- Оленька, ты же знаешь, что у нас там, совсем рядом, строится огромный нефтеперерабатывающий комплекс и по всем требованиям безопасности, население близлежащих мест подлежит переселению в другие места. В городе уже развернулось строительство домов для переселенцев, так что нам пришлось бы всё равно покидать своё обжитое место. Конечно, может быть, мы не смогли бы тогда переехать в Ленинград, на мою Родину, так как для этого нужно было бы уговаривать, чтобы нам выплатили компенсацию и достаточную, чтобы решиться на такое переселение. Я думаю, что, скорее всего, это просто не удалось бы. Нас всех скопом переселили бы в приготовленные дома, а там, как говорится, как хотите. Так что всё, что сейчас произошло с твоим участием, можно расценивать, как счастливое стечение обстоятельств, и опять же, благодаря тебе, а не вопреки твоему присутствию.
Оля внимательно выслушала и осталась довольна ответом. И тогда Анна Сергеевна спросила её:
- А ты сама не жалеешь, что мы уехали в такую далёкую неизвестность?
- Да что вы! Я в полном восхищении всем случившимся. Да и как могло быть иначе - там столько неприятного и грязного.... Я надеюсь, что и вам из этой грязи вырваться, тоже приятно?
- А что ты имеешь в виду? - спросил Николай Васильевич.
- Да как же можно ещё иначе воспринимать то, как сейчас тут живут люди: сколько обмана, сколько лжи, а дети, так на каждом шагу друг другу врут и не краснеют. Вы же мне рассказывали про ноосферу, и я запомнила, что каждый обман там отражается и не лучшим образом. Дорогие мои, папа и мама! - мне всё было не начать так вас называть, наконец-то я с этим справилась. Я очень вам благодарна за всё.
Оля буквально выпалила это всё и тут же отвернулась, скрывая слёзы. Анна Сергеевна тоже с мокрыми глазами обняла её и притянула к себе.
- Успокойся, Олюшка! Если тебе трудно пока нас так называть, не называй - мы же тебя не принуждаем. Ты нам дорога и такая, какая ты есть.
Чтобы отвлечь своих дам от некоторой неловкости, Николай Васильевич сказал:
- Что же касается той людской грязи, в которой мы жили, то вот, что я хочу сказать. Понимаешь, Оленька, твоя трудная жизнь сделала несколько обострённым восприятие окружающей действительности. Но люди всегда были такие и они ещё долго останутся такими - это первое, так что нужно просто к этому привыкнуть. А второе заключается в том, что нужно научиться жить так, чтобы к тебе эта людская грязь не приставала, и чтобы ты сама до неё не опускалась. Этого будет достаточно, чтобы прожить чистую и счастливую жизнь - уверяю тебя.