Оля снова кивнула утвердительно.
- Вот и хорошо. Фильм имеет все средства, чтобы показать и показать всё: героев, их действие, обстановку и т.д. Но зато он ограничен в плане пояснения происходящего, описания особенностей героев и зрителю предоставляется возможность самостоятельно до всего этого додуматься. К сожалению это, далеко не всем доступно. И получается, что совсем не каждый зритель поймёт основную мысль автора. В то же время в книге, как раз, даются все мельчайшие пояснения в тех местах, где автор считает, что это место очень важное. По этой причине, читая книгу, можно гораздо быстрее понять замысел автора и его главную мысль, главную идею. Это понятно?
- Но фильм, ведь, интереснее и быстрее смотреть, - спросила, немного вызывающе глядя на меня, Оля.
- Да, быстрее и интереснее, пока ты смотришь его, как ребёнок, которого не интересуют подробности и детали, а увлекает только действие. И это детское восприятие будет продолжаться до тех пор, пока ты не начнёшь читать и понимать книги. Вот тогда ты ко многому будешь относиться уже критичнее, интересоваться будешь не только действием, но и содержанием разговоров, словно ты уже сама стала участницей происходящего. В этом случае ты уже сама думаешь и помогаешь действующим лицам найти выход из трудной ситуации, или даже за них моделируешь какое-то мероприятие, словно ты сама в нём участвуешь. А по его окончании, ты уже можешь заявить: "А я бы поступила вот так...". У тебя появляется своё мнение, и оно обосновано - ты можешь поспорить с кем-то, отстаивая его. Собственно, это уже будет делать тебя интересной для окружающих.
- И он заметит? - невольно вырвалось у неё.
- Кто он?
- Да так, есть у нас в классе один воображало.
- И он тебе нравится?
- Нисколечко. Просто он со всеми девочками дружит, а меня просто не замечает, словно меня и нет.
- Да-а, тяжёлый случай! - произнёс Николай Васильевич и тут же подумал, что мог бы этой девочке, без особого труда объяснить, что это верный признак того, что она нравится этому мальчику, но заострять на этом внимание ему не хотелось. Нас когда-то воспитывали в строгости, и мы в таком возрасте даже стеснялись вслух говорить о своих симпатиях. Собственно, это мне и помогло потом встретить настоящее чувство и встретить его с открытым чистым сердцем, что в личной жизни, как оказалось, имеет почти решающее значение. Поэтому \он перевёл разговор в другую плоскость.
- Послушай меня, Оленька! Если ты хочешь быть умной, а не дурой, то постарайся сейчас выбросить из головы ваши детские увлечения, или вашу детскую любовь, если можно так сказать. Ни к чему хорошему это не приводит, разве что от занятий отвлекает и способствует появлению троек в аттестате и "дырок" в голове.
- Каких дырок?
- Самых обыкновенных. Там, где должны быть знания, у вас будут "дырки".
Оля рассмеялась и сказала.
- Да это я так. Все девчонки у нас уже влюбляются, а мне всё кажется, что я от них отстаю.
- В этом деле спешить - только людей смешить, так что не грех будет и отстать. Пусть они делают что хотят - это их жизнь, но, если ты не хочешь испортить свою, то постарайся набраться терпения, пока учишься. Потом всё придёт само собой и будет уже настоящим. Вы же сейчас не можете стать настоящими мужем и женой - так ведь?. Ну, какие из семиклассников муж и жена. Вы даже прокормить друг друга не сможете. Так что, пообещай мне, что ты будешь сейчас учиться, а всё остальное потом?
- Да, конечно, я обещаю.
- Вот и прекрасно. А я тебе принёс другую книгу. Это роман Александра Беляева "Человек-амфибия". Он несколько серьёзнее, чем "Алые паруса" и история другая. Но ты постарайся повнимательнее прочитать его.
Тут их пути снова разошлись.
Во время чтения Беляева у Оли стало появляться больше вопросов и, как ни удивительно, связанных с возможностью хирургии. Николай Васльевич уже стал серьёзнее относиться к предсказанию Людмилы Владимировны о том, что Оля может стать хирургом. Как мог, он рассказал ей о возможностях современной хирургии и особенно нейрохирургии, хотя и подчеркнул, что в романе идёт речь о том времени, когда всё это казалось ещё фантастикой.
По окончании чтения, он снова вручил ей диск с записью фильма "Человек амфибия". Пришлось уточнить, не вызывают ли подозрений у её опекунов книги и диски? Но Оля успокоила его, ответив, что вопросы такие были, но она сказала, что книги и диски берёт у своих одноклассниц.
- Ну, как? - был первый вопрос Николая Васильевича, после просмотра фильма.
- Удивительно, как всё красиво! Я даже представить себе не могла, что такая красота бывает.
- Ты что имеешь в виду?
- Да всё: и море, и героев - очень уж они красивые, да и музыка, и песни прямо к месту....
- А как тебе Ихтиандр?
Она показала большой палец, а потом смутилась и сказала.
- Неужели такие бывают?
- Я же тебе говорил, чтобы ты не спешила отдавать свои симпатии своим одноклассникам. Придёт время и ты встретишь своего Ихтиандра.
- Нет, такие только в кино бывают.
- Какая глупость! В жизни бывают ещё интереснее люди - уверяю тебя. Тебя сейчас тоже никто пока не знает, но придёт время, и ты будешь похожа на самую интересную актрису из кино, поверь уж на слово.
Оля неопределённо пожала плечами, а Николай Васильевич сказал:
- Хорошо, я тебе докажу.
- Когда?
- Придёт время, а, может быть, в следующий раз.
И в следующую их встречу он принёс ей фотографию её самой. Летом он её с братьями фотографировал и вместе и в отдельности. Просмотрев снимки, он нашёл один очень интересный снимок, где Оля была во всём своём юном великолепии. Выбрав всё самое главное в нём, Николай Васильевич отпечатал и принёс. Она была приятно удивлена. Но потом спросила.