Даже биографию Левицкого все знали. Он был сыном видного меньшевистского деятеля. Окончил Горный институт в Петербурге. Выпустил книгу стихов "Пробуждение", которая давно уже числилась библиографической редкостью. Эмигрировал с родителями в девятнадцатом году. Учился на историко-литературном отделении в Праге. Жил во Франции. Увлекался коллекционированием бабочек. Первый роман напечатал в "Современных записках". Год тренировал боксеров в фабричном районе Парижа. На похоронах Ходасевича избил циничного Георгия Иванова. Причем, буквально на краю могилы.
Гитлера Левицкий ненавидел. Сталина -- тем более. Ленина называл "смутьяном в кепочке". Накануне оккупации перебрался в Соединенные Штаты. Перешел на английский язык, который, впрочем, знал с детства. Стал единственным тогда русско-американским прозаиком.
Всю жизнь он ненавидел хамство, антисемитизм и цензуру. Года за три до семидесятилетнего юбилея возненавидел Нобелевский комитет.
Все знали о его чудачествах. О проведенной мелом линии через три комнаты его гостиничного номера в Швейцарии. (Жене и кухарке запрещалось ступать на его территорию.) О многолетнем безнадежном иске против соседа, который чересчур увлекался музыкой Вагнера. О его вечеринках с угощением, изготовленным по древнегреческим рецептам. О его дуэли с химиком Булавенко, усевшимся в подпитии на клавиши рояля. О его знаменитом высказывании: "Где-то в Сибири должна быть художественная литература..."
И так далее.
О его высокомерии ходили легенды. Так же, как и о его недоступности. Что, по существу, одно и то же. Знаменитому швейцарскому писателю, добивавшемуся встречи, Левицкий сказал по телефону:
"Заходите после двух -- лет через шесть..."
О чем говорить, если даже знакомство с кухаркой Левицкого почиталось великой удачей...
В общем, Регину Гаспарян спросили:
-- Что ты собираешься делать на Западе?
В ответ прозвучало:
-- Многое будет зависеть от разговора с Левицким.
Я думаю, она хотела стать писательницей. Суждениям друзей не очень верила. Обращаться к советским знаменитостям не хотела. Ей не давала покоя кем-то сказанная фраза:
"Шапки долой, господа! Перед вами -- гений!"
Кто это сказал? Когда? О ком?..
Накануне отъезда Регина позвонила трем знакомым книжным спекулянтам. Первого звали Савелий. Он сказал:
-- "Пробуждение" -- это, мать, дохлый номер.
-- В смысле?
-- Вариант типа "я извиняюсь".
-- То есть?
-- Операция "туши свет".
-- Если можно, выражайтесь попроще.
-- Товар вне прейскуранта.
-- Что это значит?
-- Это значит -- цены фантастические.
-- Например?
-- Как говорится -- от и до.
-- Не понимаю.
-- От трех и до пяти. Как у Чуковского.
-- От трех и до пяти -- что? Сотен?
-- Ну.
-- А у Чуковского -- от двух.
-- Так цены же растут...
Регина позвонила другому с фамилией или кличкой -- Шмыгло. Он сказал:
-- Что это за Левицкий? И что это еще за "Пробуждение"? Не желаете ли Сименона?..
Третий спекулянт ответил:
-- Юношеский сборник Левицкого у меня есть. К сожалению, он не продается. Готов обменять его на четырехтомник Мандельштама.
В результате состоялся долгий тройной обмен. Регина достала кому-то заграничный слуховой аппарат. Кого-то устроили по блату в Лесотехническую академию. Кому-то досталось смягчение приговора за вымогательство и шантаж. Еще кому-то -финская облицовочная плитка. На последнем этапе фигурировал четырехтомник Мандельштама. (Под редакцией Филиппова и Струве.)
Через месяц Регина держала перед собой тонкую зеленоватую книжку. Издательство "Гиперборей". Санкт-Петербург. 1916 год. Иван Левицкий. "Пробуждение".
Регина знала, что у самого Левицкого нет этой книги. Об этом шла речь в его знаменитом интервью по "Голосу Америки". Левицкого спросили:
-- Ваше отношение к юношеским стихам?
-- Они забыты. Это были эскизы моих же последующих романов. Их не существует. Последним экземпляром знаменитый горец растопил буржуйку у себя на даче в Кунцеве.
Зимой Регина получила разрешение на выезд. Дальше было всякое. Отвратительная сцена на таможне. Три месяца нищеты в Ладисполе. Душное нью-йоркское лето, кода они с мужем боялись ночью выйти из гостиницы. Первая контора, откуда ее уволили с формулировкой "излишнее рвение". Несколько рассказов в эмигрантской газете, за которые ей уплатили по тридцать долларов. Затем стремительное восхождение мужа -- его неожиданно пригласила фирма "Эксон". А значит, собственный домик, поездки в Европу, разговоры о налогах...
Прошло лет шесть. Регина выпустила первую книгу. Она вызвала положительную реакцию. Кстати, одним из рецензентов был я.
Все эти годы она добивалась знакомства с Левицким. Через Гордея Булаховича познакомилась с его восьмидесятилетней кузиной. Но к этому времени та успела поссориться со знаменитым родственником. Конкретно, они заспорили -- где именно стояла баня в родовом поместье Левицких -- Ховрино.