Похоже, что Какаши вспомнил не только о том, что Орочимару — бывший предатель Конохи, но и о том, что он — старейшина клана Учиха, в который входит его возлюбленная. Точно — возлюбленная, насколько Орочимару мог читать и чувствовать людей…
*
— Интересно, а что это с дядей? — поинтересовался Кенджи.
— Почему у него глаза завязаны? Он что, хочет поиграть в прятки? — шёпотом уточнил Такеши. — Тогда чего лежит и не играет?
— Глупые братики, — возмутилась Ёши, — этот дядя болеет, но братик Кабуто и дзидзи-сан его вылечивают. Это тот дядя, который нам лицо не показывал!
— А-а… — хором протянули Шо, Кенджи и Такеши. — О-о-о…
Все пятеро детей заняли свои стратегические позиции под столом лаборатории и негромко переговаривались.
Орочимару заглянул к внукам, которые разглядывали Какаши, тот, как и прогнозировал Кабуто, вполне успешно выдержал операцию и вживление второго глаза.
— Снова играете в лаборатории? — задал Орочимару риторический вопрос.
— Мы не играем, — важно ответила Има. — Мы… Это…
— Мы тебе помогаем, — подсказал Кенджи сестрёнке.
— И в чём же вы мне помогаете? — улыбнулся Орочимару.
— Как в чём, дедушка? — удивилась Ёши. — Завоевать этот мир, конечно же!
— Ах, вот оно что, — усмехнулся он. — Ну, тогда конечно…
И посмотрев на сверкающие чёрные глазки внуков, подумал, что через месяц с небольшим должны были начаться экзамены на звание чуунина. И его «завоевание мира» начнётся именно с них.
— КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ —
© Copyright: Кицунэ Миято, март — июль, 2015
Последняя редакция 28.07.2015
Комментарий к Часть 1. Глава 27. Будущие возможности…
*«Вакаи-гун-фуин» — с яп. что-то вроде «группа печатей омоложения».
========== Часть 2. «Бои по правилам и без». Пролог ==========
— Пора выдвигаться, — в комнату Темари заглянул брат. — Баки-сенсей сказал позвать тебя.
— Решил сделать боевую раскраску? — хмыкнула Темари, посмотрев на живописное лицо Канкуро в фиолетовых треугольниках, с подведёнными глазами и очерченным ртом. — Так ты похож на Маки. Можно подумать, что это она твоя родная сестра, а не я. Да и Баки-сенсей будет рад: твой лицевой узор очень похож на его клановую татуировку.
— У Маки совсем другой рисунок, — пробурчал Канкуро на подначку. — Всего лишь символ кусаригамы* на щеках — её любимого оружия. К тому же она действительно моя сестра, только двоюродная. А у Баки-сенсея татуировка красная. А у меня — тёмно-фиолетовая. И вообще, ему понравилось. И Маки, кстати, — тоже.
Канкуро надулся, и Темари засмеялась. Пока они дома, в Суне, ещё можно быть немного несерьёзными, к тому же в раскрашенном виде обиженный младший брат выглядел ещё смешней. Она сильно сомневалась, что с рисунком на щеках Маки всё так просто, скорее, та таким образом подражала своему учителю, чьи клановые татуировки были скрыты, но располагались на ключицах и по форме как раз напоминали то, что рисовала себе кузина с семи лет. Каждый сходит с ума по-своему.
— До первого тура экзаменов на чуунина в Конохе осталось семь дней, — наблюдая за сборами Темари, напомнил брат. — Если всё на этот раз пойдёт нормально, то доберёмся туда за три дня, и четыре будет на восстановление, отдых и осмотр достопримечательностей…
— «Если всё на этот раз пойдёт нормально», — передразнила она Канкуро. — Ты при Маки такое не ляпни. Помнишь, что случилось на том экзамене на чуунина в Камне, до которого мы так и не дошли?
Брат смутился и, нахмурившись, кивнул. Из-за боевой раскраски лицо было непривычным и казалось, что Канкуро корчит жуткие рожи. Темари вздохнула. Она не любила чужих проблем, но Маки была единственной в деревне, кто подходил к ним с братом в команду. Достаточно сильная и умелая куноичи в ранге генина, но с резервом на трёх чуунинов. Четырнадцатилетняя двоюродная сестра, дочь покойного дяди Яшамару. Довольно сильная, к тому же обучалась у мачехи Пакуры, тоже, кстати, покойной.
К своим почти шестнадцати годам Темари могла «похвастать» большим багажом потерь. Её мама умерла, когда Темари было три с половиной года. Карура-окаа-сан родила младшего сына — Гаару, в которого совет деревни заточил «воплощение песка», и не выжила после родов. Темари, как старшей, пришлось взять на себя заботу о Канкуро, а о Гааре заботился дядя Яшамару, брат-близнец матери.
Примерно в возрасте четырёх лет Темари начали обучать искусству ниндзя. Тогда же у неё появилась мачеха — Пакура, младшая сестра её учителя и близкого друга отца Баки-сенсея. У Пакуры был ярко выраженный кеккей генкай — улучшенный геном «стихия жара», объединение ветра и огня. Пакуре часто приходилось отлучаться из деревни и выполнять задания. Эта куноичи не заменила Темари мать, но она брала пример со спокойной и очень сильной женщины, на которой повторно женился её отец.
Запечатанный песчаный монстр окончательно поглотил сознание младшего брата Темари. Когда Гааре было шесть лет, монстр в нём убил дядю Яшамару. Темари не очень хорошо знала отца Маки, дядя почти всё своё время проводил с Гаарой, присматривая за племянником-джинчуурики, но хорошо запомнилось, что одзи-сана после нападения Шукаку хоронили в закрытом гробу. В тот день погибло ещё несколько шиноби, которые пытались остановить вырвавшегося из младшего брата песчаного демона. Даже в особом бункере, в котором их вместе с восьмилетним Канкуро спрятал Баки-сенсей, Темари ощущала разлившуюся чакру биджуу, полную ненависти и обещания боли. Канкуро тогда очень испугался. И продолжал дико бояться своего младшего брата, который окончательно стал монстром и регулярно лишал Суну сильнейших шиноби.
После смерти Яшамару Пакура взяла в ученицы Маки, возможно, разглядела в той что-то, а может, по каким-то своим соображениям. Возможно, причиной послужило то, что мать Маки тоже погибла в числе тех шиноби, которые пытались остановить песчаного демона, а у Пакуры не было своих детей. Чем руководствовалась мачеха, Темари точно не знала.
Когда Гааре исполнилось десять, отец отправил его на миссию в Страну Реки, и Гаара так и не вернулся. Через месяц розысков Гаару объявили пропавшим. Но Темари, которой на тот момент уже было тринадцать с половиной лет, понимала, что уже никогда не увидит своего младшего братишку, так опасного деревне, и, скорее всего, если судить по вялым поискам, Гаару ликвидировали. Но свои догадки Темари предпочитала держать при себе.
Их, как детей Кадзекаге, воспитывали в строгости и ограничениях. Темари и Канкуро практически не выходили за пределы Суны, потому что их могли похитить и использовать для давления на Кадзекаге. Впрочем, были сильные сомнения, что это кому-то удастся. В смысле, влиять на отца. Тот был примером шиноби для Темари: бесчувственный, спокойный, расчётливый и очень сильный.
В прошлом году экзамены на чуунина проходили в Камне, и им наконец разрешили принять в них участие. В своих способностях Темари не сомневалась, но участие было командным. Маки достаточно выросла и могла завершить их с Канкуро тройку. До Ивагакуре они так и не дошли, их догнала весть, что Пакуру убили. Убили подло, заманив в ловушку.
Подкрепление успело лишь тогда, когда всё закончилось. Кадзекаге обвинил в смерти Пакуры шиноби Скрытого Камня. Участвовать в тех экзаменах команды Суны не стали. В череде потерь смерть мачехи была первой, которую Темари увидела и прочувствовала настолько близко.
К чести Маки, та не стала наматывать сопли на кулак из-за смерти учителя. Наоборот, тренировалась до потери пульса.
Следующие экзамены решено было проводить не в июне, а в середине августа. Также в Конохе, на финальных турах экзамена, в сентябре, решено было провести саммит Пяти Каге.
Темари закрепила на поясе свой гигантский боевой тэссен** и подхватила сумку со свитками. Специалистом в фуиндзюцу у них была Маки, так что с хранением оружия и вещей проблем не было. А стоило пересечь Великую Пустыню, как попадаешь на караванный тракт, на котором через каждые десять километров кафешки и онсэны.
— Идём, Куро-чан, — поддразнила Темари брата, назвав детским прозвищем и к тому же намекнув на его облачение.
— Эй, не зови меня так, анэ-сан! — снова надулся Канкуро.