А потом он вспомнил, как умер.
Его внуки. Гордость семьи. Шо и Кенджи подошли близко и… Он непозволительно расслабился рядом с ними и пропустил момент смертельного удара. Даже не понял, что это нападение. Только сейчас, прощупывая и связывая сознание всех своих «птенцов», он выяснил, что на Шо и Кенджи какое-то гендзюцу. Внушение. Кажется, что-то подобное Кагуя использовала, чтобы заставить Хамуру напасть на родного брата.
Видимо, «Богиня-кролик» как-то захватила их и решила проредить ряды возможных противников, чтобы выбраться. А самым опасным внуки посчитали именно его. Есть, чем гордиться. Или всё же смогли убедить в этом Кагую… умолчав про их маленький секрет с объединением сознаний.
Орочимару быстро перерезал нити управления, которые тянулись к Шо и Кенджи, и влился в Шо, увидев его глазами искажённое ужасом и непониманием лицо Шисуи, а рядом Кабуто, который держал на руках его прежнее тело. Окровавленное до неприличия. Двойной удар катаны в основание черепа и в сердце. Фирменный стиль близнецов. Чисто сработано. Быстро и безболезненно. Он даже не понял. Печать перестала действовать, и теперь он выглядел стариком.
— Дзидзи-сан! — выдохнул Кенджи.
— Пришли в себя? — спросил Шисуи, стоящий в боевой стойке.
— Нас захватили в какое-то гендзюцу, — сказал Шо, осторожно ощупывая Орочимару сознанием и успокаиваясь. — Мы пошли проверять печати в храм и попались в ловушку Кагуи. Она выпила Катасукэ и промыла нам мозг. Мы должны были уничтожить сильнейших, лишить их чакры и передать ей. Чтобы она могла окончательно освободиться и соединить дух и тело.
— Вы преодолели её гендзюцу эмоциональным потрясением? — деловито спросил Кабуто.
— Нет, — Кенджи мотнул головой. — Она уже ошибалась в этом на своём сыне Хамуре, поэтому усилила контроль. Нам помог дзидзи-сан.
— Что? — Шисуи посмотрел на мёртвое тело в своих руках.
— У отоо-сана… получилось? — выдохнул Кабуто, чуть растеряв свою маску спокойствия и собранности.
— Получилось, — ответил Шо, — сейчас он со мной и я знаю, что делать. Его знания, его мысли, его стремления во всех нас.
Кенджи подошёл к Кабуто и благоговейно коснулся заострившейся скулы мёртвого тела.
— Я запечатаю его.
— Я тоже хотел запечатать в медицинский свиток, но оно полностью мёртвое, — ответил Кабуто.
*
На ментальном уровне все потуги Кагуи были как на ладони. Из печати словно спрут клубилась чёрная «воля» богини. Дурак Катасукэ всё же не послушался и пожадничал, Кагуя и ему затуманила разум или помощник таким и был, кто сейчас разберёт. Своими кривыми ручками Катасукэ ослабил сдерживающие печати и чуть не подвёл всех. На Кагую её же измерения действовали совсем иначе, наполняя силой. Стоило ей вырваться, как началось бы настоящее побоище, так как это был её мир, с которым она слилась.
Если бы можно было убить Катасукэ ещё раз, Орочимару бы это сделал!
В книгах её библиотеки был описан способ более действенного запечатывания: «заморозка времени», обращающаяся к особому фуиндзюцу клана Ооцуцуки и обращающая в камень на десять тысяч лет. По цепочке объединения оказалось возможным частично поделиться чакрой, да и на Луне оставались неслабые шиноби, но… Орочимару испытал глубочайшее разочарование: у них ничего не вышло.
— Возможно, для такого запечатывания требуется чакра чистокровного Ооцуцуки, — сказал Тонери. — Библиотека была доступна и Хамуре с Хагоромо, но они не смогли использовать эту технику и запечатали мать иначе. Хотя у них имелось много чакры, они были полукровками.
— Возможно, я смогу помочь, — внезапно раздался голос, и, обернувшись, Шо увидел Наруто.
— Мы решили, что вам нужна помощь, и Итачи отправил меня и Дейдару, — объяснил своё присутствие на Луне Наруто. — Хината распорядилась, ну, насчёт печати, и нас закинуло…
— Так что там с чакрой Ооцуцуки? — спросил Шо, подталкиваемый Орочимару.
— Там дерьмод… в смысле, пришелец, его Момошики вроде звали, запечатал своего товарища в чеснок чакры, — Наруто похлопал себя по карманам и достал свиток. — Мы отобрали и взяли себе, вдруг пригодится. Ещё и этого Момошики запечатали в реликвии, но Итачи сказал, что его надо бы достать или презапечатать. Короче, он тоже у нас с собой. А вы чего, как?
— Земля не слишком пострадала? — спросил Тонери. — Я восстановил Луну, но пара обломков всё же свалилась вниз.
— Да, меня этот вопрос тоже волнует, — поддакнул Шисуи.
— Не, все успели эвакуироваться, — ответил Наруто. — Один только кусок был покрупней, но его Какаши-сан смог переместить в другое измерение. А остальные в основном сгорали. А что с Орочимару-саном? Просто Ёши сказала… — Наруто запнулся и оглядел всех. — Неужели?..
— К сожалению… — Шисуи прикрыл глаза.
— Мы ещё не сдались, — перебил Кабуто. — Кенджи запечатал его тело. Дома мы ещё посмотрим, что можно сделать.
— А, — Наруто с облегчением выдохнул и оскалился в широкой улыбке, — а то я уже напугаться успел. Это же Орочимару-сан! Он ещё ого-го! Я так и сказал Ёши, что ей примерещилось что-то.
— Покажи, что там у тебя за «чеснок чакры», Наруто, — хмыкнул Шисуи, тоже улыбнувшись краешком губ. Хмурая складка на лбу отца — Орочимару так влился, что на какой-то момент испытал сыновьи чувства по отношению к Шисуи — разгладилась.
Далее вполне буднично произошло повторное запечатывание Кагуи и пленённого Момошики. Тонери оказался прав. А «чакрочеснок» подошёл для активации техники Ооцуцуки. Орочимару, чувствуя, что спокойно умереть ему вряд ли дадут, «отпустил» Шо и переместился по другим связям, решив, что стоит проведать все свои части, чтобы собрать информацию и поделиться опытом.
========== Часть 3. Глава 23. Перепутье ==========
— Кано уже такой взрослый… — вздохнула Мэй-сан.
Хаку согласно угукнул. Они вдвоём с бывшей Мидзукаге скрыто наблюдали за тренировкой Нобу, Хироки и Сэнго, которые пытались забрать у Кано два колокольчика. Классическая проверка сил, придуманная в Стране Огня. Трое родных-приёмных детей, отпрысков Забузы-сана и Мэй-сан, в свои десять показывали потрясающие результаты. Когда им исполнилось по шесть, Мэй-сан отошла от дел, передала титул Мидзукаге Чоуджуро и поселилась в Оде, чтобы тренировать Нобу, Хироки и Сэнго самой, как личный инструктор. Дети самого Хаку учились в Академии шиноби в Киригакуре, старшие должны были её закончить этой осенью. Впрочем, скоро неделя сезонных каникул и Хаку уже предвидел полный разгром семейного полигона в попытках узнать кто круче. Радовало лишь то, что это была обычная конкуренция за внимание и похвалу, а не бойня до смерти. Кано, которому в конце апреля исполнилось шестнадцать, всегда присматривал за всеми младшими братьями-сёстрами и не допускал серьёзных травм, даже если дети заигрывались со стихиями и своими способностями в их применении.
— Через пару недель в Конохе экзамены на чуунина. Полагаю, Кано имеет все шансы если не выиграть, то выйти в финал и показать силу нашей деревни, — кивнула Мэй-сан и внезапно усмехнулась. — Угроза вторжения и конца света миновала, и теперь неизвестно, что будет с мирным договором… Всё возвращается на круги своя.
— Разве на саммите Каге не будут это решать? — удивился Хаку. — Эти годы… Несмотря на тягостное ожидание беды. Они были…
— Да, — кивнула Мэй-сан, — они показали, что все мы можем действовать сообща… и вполне уживаемся друг с другом, когда есть угроза извне. Но теперь её нет и впереди неизвестность…
— Возможно, что так, — кивнул Хаку. — Но всё же я надеюсь, что годы мира и объединения что-то изменили… во всех нас.
*
Жизнь в Оде, да и в остальной Стране Воды стремительно менялась. Отмывшись от эпохи кровавого террора во время правления Четвёртого Мидзукаге, Киригакуре сменила курс своей политики, пытаясь выбраться из затяжной нищеты и беспросветности. Наладились торговые пути, пришли крестьяне, шиноби нашли свою нишу не только в смертельных боях, но и в торговле, строительстве, морском деле.
Мэй-сан передала Чоуджуро крепко стоящую на ногах страну. Рождались дети, строились деревни и города, возрождались кланы. Пятой Мидзукаге в приказном порядке удалось женить многих из «последних представителей древней крови», так что и на острове Самешидзима вновь зазвучали детские голоса, а в новом наборе учеников в этом году, вместе с самой младшей дочкой Хаку пришёл мальчик — вылитый Кисаме-сенпай.