Трогательно слышать, как Лавкрафт говорит о единственном своем подлинном воспоминании об отце:
Я едва помню своего отца - безукоризненную фигуру в черном пиджаке и жилете и серых брюках в полоску. У меня была детская привычка шлепаться к нему на колени и восклицать "Папа, ты выглядишь совсем молодым!" Не знаю, где я подцепил эту фразу; но я был тщеславен и неловок и склонен повторять то, что явно угождало взрослым.
Эта литания по отцовской одежде - "его безупречно черные визитка и жилет, аскотский галстук и серые брюки в полоску" - обнаруживается и в более раннем письме, где Лавкрафт трогательно добавляет: "Я сам носил некоторые из его старых галстуков и воротничков, оставшихся такими опрятными после его ранней болезни и смерти..." Семейная фотография Лавкрафтов от 1892 г. показывает Уинфилда в этом наряде, тогда как сам Лавкрафт, похоже, носит что-то из отцовских вещей на фотографии, напечатанной на обложке сентябрьского выпуска United Amateur за 1915 г.
Уинфилд Скотт Лавкрафт был погребен 21 июля 1898 г. на кладбище Суон-Пойнт (Провиденс). Есть все основания полагать, что юный Говард присутствовал на церемонии. Тот факт, что его похоронили на семейном участке Филлипсов (как пишет Фейг), говорит о великодушии Уиппла Филлипса, а, возможно, и указывает на то, что Уиппл оплатил медицинские расходы Уинфилда. Состояние Уинфилда на момент его смерти оценивалось в $10 000, солидная сумма (собственное состояние Уиппла оценивалось всего в $25 000); вряд ли она была бы столь велика, если бы из нее оплачивали постоянное пребывание в больнице на протяжении более чем пяти лет.
Прямым следствием госпитализации Уинфилда Скотта Лавкрафта стало то, что 2,5-летний Говард сильнее, чем когда-либо, попал под влияние своей матери, двух тетушек (обе, до сих пор незамужние, по-прежнему проживали в доме 454 по Энджелл-стрит), бабушки Роби - и особенно дедушки Уиппла. Естественно, влияние матери с самого начала преобладало.
Со своей стороны Уиппл Ван Бюрен Филлипс оказался прекрасной заменой отцу, которого Лавкрафт совсем не знал. Достаточно прочесть простые слова самого Лавкрафта: в то время "мой любимый дедушка... стал центром всей моей вселенной". Уиппл вылечил внука от страха темноты, подбив его в пятилетнем возрасте пройти через анфиладу темных комнат в доме 454 на Энджелл-стрит; он показывал Лавкрафту предметы искусства, привезенные из путешествий по Европе; он писал ему письма из деловых поездок; и рассказывал мальчику страшные истории собственного сочинения.
Рядом с Уипплом, буквально занявшим место отца, Говард и его мать, похоже, вели вполне нормальную жизнь. Финансовое положение Уиппла все еще оставалось крепким, и раннее детство Лавкрафта было беззаботным, а, пожалуй, и довольно избалованным. Одной из первых вещей, привлекших его внимание, стала округа. Лавкрафт неоднократно подчеркивал почти деревенскую природу своей родины, которая в то время располагалась на самой окраине плотно застроенной части города:
...Я был рожден в 1890 г. в маленьком городке и в той части этого городка, что во времени моего детства лежала не более чем в четырех кварталах (С. и В.) от воистину первозданной и незастроенной новоанглийской сельской местности с [ее] всхолмленными лугами, каменными оградами, проселками, ручьями, густыми лесами, таинственными лощинами, обрывистыми речными берегами, возделанными полями, ветхими белыми фермами, амбарами и коровниками, узловатыми садами на косогорах, одинокими великанами-вязами и всеми подлинными приметами деревенской стороны, что не менялась с 17-го и 18-го веков... Мой дом, пускай городской и на мощеной улице, имел обширный участок и стоял вблизи поля с каменной оградой... где росли громадные вязы и мой дед сажал кукурузу и картофель, и коровы паслись под присмотром садовника.
Эти воспоминания должно относиться к возрасту трех-четырех лет; и действительно, в позднем письме Лавкрафт пишет: "Когда мне было 3 года, я ощутил странную магию и очарование (не свободные от смутного беспокойства и возможно, легкой примеси страха) старинных домов на освященном веками холме Провиденса... с их веерными окнами над дверными проемами, перилами лестничных пролетов и тротуарами, мощенными кирпичом..."