Председатель: — Вы говорите о том, что было, а не о том, что будет.
Подсудимый Ульянов: — Я не могу приступить к этому. Чтобы мое убеждение о необходимости террора было видно более полно, я должен сказать, может ли это привести к чему-нибудь или нет. Так что это составляет такую необходимую часть моих объяснений, что я прошу сказать еще несколько слов…
Председатель: — Нет, этого достаточно, так как вы уже сказали о том, что привело вас к настоящему злоумышлению. Значит, под влиянием этих мыслей вы признали возможность принять в нем участие?
Подсудимый Ульянов: — Да, под влиянием их. Я убедился, что террор может достигнуть цели, так как это не есть дело только личности. Все это я говорил не с целью оправдать свой поступок с нравственной точки зрения и доказать политическую его целесообразность. Я хотел доказать, что это неизбежный результат существующих условий, существующих противоречий жизни. Известно, что у нас дается возможность развивать умственные силы, но не дается возможности употреблять их на служение родине. Такое объективно-научное рассмотрение причин, как оно ни кажется странным господину прокурору, будет гораздо полезнее, даже при отрицательном отношении к террору, чем одно только негодование. Вот все, что я хотел сказать».
Это были его последние слова.
Он не отрицал своей вины, а признавал и оправдывал ее. Он сам составил свой смертный приговор.
Смерть юноши, чьи большие способности только начали проявляться, надолго потрясает живущих. Смерть в петле палача по приказу ненавистного самодержца прибавляет к потрясению ярость. Александр Ульянов стал героем для тех русских, которые никогда его не знали и не слышали о нем при жизни. Он стал героем Владимира Ульянова (Ленина), гнев и потрясение которого усугублялись худшим из чувств — досадой, досадой из-за того, что не был близок к брату-герою, не понимал его, недооценил его. Когда, уже студентом, Ленина арестовали в первый раз, сосед по камере спросил его, что он думает делать после освобождения? «Мне что ж думать… — отвечал Ленин. — Мне дорожка проторена старшим братом…»{15} Жена Ленина, Крупская, которая впервые услышала об Александре Ульянове в день своего знакомства с Лениным, вспоминала: «Судьба брата имела, несомненно, глубокое влияние на Владимира Ильича»{16}.
По возвращении Ленина в Россию в апреле 1917 г., к нему обратились с просьбой написать о себе. В результате сохранилась его «Неоконченная автобиография», впервые увидевшая свет в «Правде» за 18 апреля 1927 г. и перепечатанная в апрельском номере «Нового мира» за 1963 г.: «Зовут меня Владимир Ильич Ульянов. Родился я в Симбирске 10 апреля 1870 г. Весной 1887 г. мой старший брат Александр казнен Александром Третьим за покушение (1 марта 1887 г.) на его жизнь…»
Скорбь матери тоже произвела впечатление на Ленина. Он мог быть холодным и черствым, но он любил мать. В письмах из Сибирской ссылки или из Западной Европы он часто обращается к ней: «Милая мама», и его письма, многие из которых были напечатаны, полны нежности и сочувствия. Она скончалась 25 июля 1916 г. В апреле 1917 г., в день своего возвращения в Россию, будущий вождь революции, несмотря на события и неотложные дела, пошел на Волково кладбище в Петрограде и распростерся на ее могиле.
2. РОЖДЕНИЕ ВОЖДЯ
Александр Ульянов, отчаявшись, ушел в революцию, хотя никто не казнил его братьев. Ленин, пожалуй, тоже мог бы избрать путь, приведший его в конце концов в Кремль, даже если бы петля палача не сломала шейных позвонков его старшего брата. Однако путь его был намечен заранее: сказалось тут и общественное брожение среди российской интеллигенции, и рука самодержавия, погасившая ярчайший светоч дома Ульяновых.
Царские власти не помянули Ленину грехов его старшего брата. Весна, принесшая смерть Саше Ульянову, принесла Володе золотую медаль при выпуске из Симбирской гимназии. Осенью он поступил в Казанский университет, alma mater его отца. Мать, по-видимому, ненавидевшая симбирское захолустье не менее, чем покойный Александр Ильич, тоже переехала с детьми в Казань, довольно большой и более культурный город. В Казани жили две ее замужних сестры: Анна Бланк, в замужестве Веретенникова, и Любовь Бланк, Ардашева по первому браку и Пономарева по второму. (Эти образчики, почерпнутые из советского издания 1956 г., показывают, сколь подробны данные, имеющиеся в царских полицейских архивах. В них можно найти адрес каждого места жительства Ульяновых.)