Подход Ленина был, выражаясь мягко, весьма грубым по сравнению, например, с анализом империализма, данным Дж. А. Гобсоном. В предисловии к русскому изданию своей книги Ленин писал: «Главный английский труд об империализме, книгу Дж. А. Гобсона{141}, я использовал с тем вниманием, которого этот труд, по моему убеждению, заслуживает». Ленин, однако, не научился у Гобсона тонкому анализу. Гобсон, социалист немарксистского толка, был тонким диалектиком, Ленин — грубым доктринером. Несмотря на то, что сам Гобсон воздерживался от прямых указаний в этом отношении, его анатомический точный анализ ясно показывал, как и почему буржуазные нации должны избавиться (и, впоследствии, избавились) от чумы империализма, в то время как в брошюре Ленина устанавливалась одна-единственная, упрощенная возможность: загнивающий империализм или социализм. Таким образом, социализм делался «неизбежным», но до наступления этой «неизбежности» положение оставалось безнадежным. История показала, что реформист Гобсон был реалистом, а Ленин — догматическим мечтателем.
Что касается сути вопроса, между Лениным и Гобсоном не было разногласий. Но они высказывали диаметрально противоположные мнения о тонкостях вопроса, а именно эти тонкости в конце концов определили ход решающих антиимпериалистических событий в 40-е, 50-е и 60-е годы. Гобсон писал: «Можно сказать без преувеличений, что внешняя политика Великобритании в наше время была, по преимуществу, борьбой за выгодные рынки для капиталовложений. С каждым годом Великобритания все в большей степени становилась нацией, живущей на дань из-за границы, и те классы, которые наслаждались плодами этой дани, были все более заинтересованы в том, чтобы государственная политика, казна и вооруженные силы употреблялись на расширение сферы их частных капиталовложений и на сохранение и улучшение капиталовложений уже существующих»{142}. Здесь Гобсон в полном согласии с Лениным. «Агрессивный империализм, — говорит он, — …является источником большой выгоды для поместителя, не находящего в своей стране прибыльного использования своему капиталу и требующего, чтобы его правительство помогло ему найти выгодные и надежные возможности помещения капитала за границей»{143}.
К этому сводилось все, что Ленин считал нужным знать об империализме. Гобсон смотрел гораздо глубже. Во-первых, он не смешивал колониализма с империализмом. «Колониализм, в лучшем смысле слова, является естественным расселением народа на новых землях» путем эмиграции. Как пример такого расселения британцев Гобсон приводит Австралазию и Канаду (он мог бы привести и тринадцать северо-американских колоний). Гобсон упоминает и о русских захватах в Азии, проведенных с помощью насильственного переселения великороссов на туземные территории. Империализм же, в большинстве случаев, «означает политическую или экономическую власть маленького меньшинства над покоренным чужеземным народом, представляющим собой большинство». Примеров колониализма было мало: империализм был значительно более широко распространен. Гобсон называл последний «низкопробной формой» западного национализма.
Предпочитая национализму интернационализм, Гобсон приводит следующую цитату из английского автора: «Накануне французской революции лучшие умы Европы — Лессинг, Кант, Гете, Руссо, Лафатер, Кондорсе, Пристли, Гиббон, Франклин — были гражданами мира, скорее чем какой либо отдельной страны. Гете, по собственному признанию, не знал, что такое патриотизм, и рад был без него обойтись. Культурные люди всех стран были повсюду дома в образованном обществе. Канта события в Париже интересовали куда больше, чем жизнь в Пруссии»{144}.
Агрессивный империализм, как замечает Гобсон, не только преграждает «путь к интернационализму, разжигая вражду между соперничающими империями, но и угрожает свободе и существованию более слабых, менее развитых рас и тем самым возбуждает в них чрезмерное национальное самосознание».
В предисловии к изданию 1938 г. Гобсон ссылается на «эмоции, воодушевляющие народ на агрессивные действия». Он пишет: «Вот вид патриотизма, который может быть вызван в Италии, Германии или Японии в связи с подобной агрессией, вовсе не является результатом выдвигаемой в ее оправдание экономической необходимости. Он произрастает из какой-то неискоренимой воинственности и хищничества, свойственных человеку на животном уровне». Вне зависимости от того, приемлем ли такой взгляд целиком и полностью, — Гобсон и сам питал сомнения, так как добавлял: «Этот патриотизм… питается и руководствуется в своих действиях экономическими мотивами», — следует отметить, что английский автор, по крайней мере, признавал участие в империализме и психологического фактора, в то время как Ленин не принимал этого во внимание вообще.