В то время, когда русская интеллигенция в преобладающем большинстве была под влиянием, охватившим всех, материалистической интерпретации жизни, «Апофеоз беспочвенности» произвел впечатление разорвавшейся бомбы в русской литературе. Легкомысленные молодые люди грозили своим родителям: «Буду развратничать и читать Шестова». Известный защитник в процессе Бейлиса О.Гру- зенберг говорил, что у автора опыта адогматической философии «кислотный ум». Даже друзья Льва Ис. говорили: «Мы этого от Вас не ожидали». Один из очень видных русских писателей сказал Шестову: «Я бы понял Вас, если бы Ваши книги появились хронологически в обратном порядке — сперва "Апофеоз беспочвенности", потом "Достоевский и Нитше", а за ними "Шекспир и его критик Брандес"»; да и до сих пор почти все критики и писатели так думают. (Ловцкий, стр.8).
Я хорошо помню, как мой отец Николай Абрамович Гринберг, ровесник и друг детства Льва Исааковича (оба родились в Киеве в 1866 г.), с досадой повторял: «Совершенно ничего нельзя понять из того, что пишет теперь милый Лева». Возмущению не было конца в московском обществе после выступления Шестова (в 1905-м или 1906-м году[42]) на каком-то вечере в Литературно-Художественном Кружке, когда он прочел свои парадоксальные афоризмы из «Апофеоза беспочвенности»… Бунт Шестова против разума и морали был непонятен и неприятен для его поколения, до такой степени оно было «в плену у научности». Шестов ближе нам, людям призывного возраста Первой мировой войны. У нас в гимназии был кружок, где был настоящий культ этого писателя. (Эрге[43], 1958, стр.251).
Из рассказа Корвина видно, что Минский проявил большой интерес к книге Шестова. Сам же Шестов Минского недолюбливал и не раз отзывался о нем пренебрежительно (см. стр.24–25 и 221). Любопытно заметить, что и Эрге, и Корвин, вспоминая через несколько десятков лет о том, какое впечатление произвела только что вышедшая тогда книга Шестова, передают массу живых деталей и подробностей. Это, безусловно, свидетельствует о том, что интерес к книге был огромным и обсуждения ее весьма горячими.
Герцык тоже вспоминает о выступлении Шестова в Московском литературно-художественном кружке, вероятно, о том же, которое описывает Эрге. Вот ее рассказ:
Как-то пригласили его в Москву прочесть отрывки из новой книги в литературно-художественном кружке. Он доверчиво приехал, не зная даже, кто устроители и какова публика. Я, внутренне морщась, сопровождала его в эти залы, устланные коврами, куда между двумя робберами заглядывают циники, присяжные поверенные и сытые коммерсанты, да шмыгают женщины в модных бесформенных мешках. Едва ли десять человек среди публики знали его книги и его идеи. Недаром один оппонент — пожилой bon-vivant, в конце прений заявил, что он совершенно согласен с докладчиком и тоже считает, что нужно срывать цветы удовольствия. Такой бледный, наивный, из далека-далека пришедший, стоял Лев Исаакович. Но едва он начал читать — откуда эта мощь акцента и голос, вдруг зазвучавший глубоко и звучно. (Герцык, стр.104).
Дальше, на той же странице, Герцык высказывает свое мнение о книге Шестова, которого придерживались многие:
А что последняя книга «Апофеоз беспочвенности» написана афористически — так это только усталость. Нет больше единого порыва первых книг — все рассыпалось… Афоризм — игра колющей рапиры или строгая игра кристалла своими гранями, но игра — разве это шестовское?
Появление книги «Апофеоз беспочвенности» вызвало ряд статей обо всем творчестве Шестова. Назовем статьи Ю.Айхенвальда в «Русских Ведомостях» (7.03Л905) и В.Зеньковского («Юго-Западный Край», март 1905), любопытный фельетон Розанова «Новые вкусы в философии» («Новое Время», 17.09.1905, № 10612), заметку Ремизова в «Вопросах Жизни» (июль 1905), статью В.Базарова («Образование», ноябрь/декабрь 1905), статью Бердяева (см. стр.74–76).
Заметка Ремизова появилась под заглавием «По поводу книги Л.Шестова "Апофеоз беспочвенности"», но на самом деле Ремизов об этой книге не говорит, а говорит о человеке, который «имел палаты крепкие» и ушел из них в «подполье» (речь идет, конечно, о Шестове). Эту заметку Ремизов впоследствии включил в свою книгу «Крашеные рыла» (стр. 124–126). Ее же он опубликовал в 1926 г. в журнале «Своими Путями» (К шестидесятилетию Л.Шестова) и в 1935 г. в журнале «Новь» (К семидесятилетию Л.Шестова). В феврале 1936 г. Ремизов опубликовал ту же заметку по-французски в журнале «Hippocrate». Фондан ее прочитал, и в разговоре с ним Шестов вспомнил о выходе в свет книги «Апофеоз беспочвенности»:
42
Хилл тоже упоминает о том, что Шестов был приглашен в Лите- ратурно-художественный кружок и что он читал там свои афоризмы 13 февраля 1907 г. (Хилл, стрЛ09).