Курс я предложил бы такой, в котором соединится и философия и литература. Я бы назвал его «влияние Библии на русскую и европейскую философскую мысль». Из русских я коснулся бы подробно — Чехова, Толстого и Достоевского. Из европейских мыслителей — Декарта, Спинозы, Паскаля и Нитше. Все это в связи с древней и средневековой философией. Я начал бы, как с подготовительного (после вступительной лекции) с Чехова, потом коснулся бы этической проблемы у Толстого и Нитше и т. д. — приблизительно в том же плане, в каком писались мои книги. (Мандельбергам, 22.09.1925).
Трудно вам сказать, как я радуюсь возможности побывать в Палестине и как я благодарен вам за ваши хлопоты. Мне даже начинает казаться, что мое путешествие может иметь более серьезное значение, чем мне представлялось раньше. Но об этом пока говорить преждевременно — об этом потолкуем, когда приеду к вам. Поблагодарите от меня и Бялика за его готовность помочь мне. Мне давно хотелось с ним встретиться н познакомиться, но все не удавалось. Я думаю, что нам с ним будет о чем побеседовать…
Кончаю, т. к. во-первых, надеюсь, что скоро увидимся, а во-вторых, я так волнуюсь (радостно) по поводу возможной поездки, что не могу ни письмо писать, ни вообще что-нибудь делать. У меня сейчас срочная работа, но ничего в голову не идет: в голове Палестина. Еще раз благодарю вас за заботы. Не забудьте и Бялику
передать от меня прнвет и благодарность. Анна шлет вам свой привет. Она в восторге тоже от того, что мои мечты начинают сбываться, и тоже благодарит вас. Дети сейчас на службе, и они тоже радуются за меня. (Ман- дельбергам, 8.10.1925).
Оказалось, что поездку не так легко было организовать, как думали Мандельберги, и пришлось ее отложить. Шестов им пишет:
Неделю тому назад я писал вам, что уже теперь я ехать не могу в Палестину, т. к. до первого января осталось слишком мало времени, а теперь почти одновременно получилось и ваше заказное письмо с бумагой на удеш. проезд и телеграмма. Мне остается только повторить то, что писал: т. е. что, еслн бы я и успел к 1-му декабря выехать, то, т. к. 1-го января мне необходимо быть обратно, то в моем распоряжении было бы всего 3 недели. В Сорбонне же я должен вести курс либо с 15 ноября (я уже начал его) и до Пасхи, либо с начала января — до конца июня. И то это уже большая льгота. Собственно говоря, нужно читать от 15-го ноября до конца июня. На большую льготу я рассчитывать не могу, как я и писал уже с самого начала наших переговоров. Значит — нужно поездку отложить: либо до Пасхи, если на Пасху удобно приехать, лнбо — до следующей осени. Может быть, это н к лучшему. Может быть, к тому времени удастся как-нибудь организовать лекции без того, чтобы пришлось рисковать, как ты пишешь. Ибо риск для меня слишком велик. Даже если будет льготный билет, поездка обойдется не меньше, чем в 60 фунтов — а может выйдет и дороже. Это — 7,800 фр. — сумма огромная. А мне сейчас, как я писал тебе, и без того очень трудно и я не знаю, как сведу концы с концами, т. к. предстоящая перемена квартиры обойдется мне очень дорого. Теперь, когда есть достаточно времени впереди, нужно постараться на этом основании. И без того, чтобы существовать, приходится 2/3 своего времени тратить на заботы о добывании денег. Если бы еще войти в долги — тогда
совсем придется бросить свои занятия. Конечно, очень хочется съездить в Палестину — но это такая дорогая поездка, которую можно предпринять только в том случае, если она будет оплачена. Об этом мы еше, впрочем, успеем списаться. (21.11.1925).
Несмотря на старания Льва и Лизы, поездка не состоялась ни на Пасху, ни следующей осенью. Лишь через одиннадцать лет, в 1936 г. Шестову удалось осуществить свою мечту — поехать в Палестину (см. второй том).
В начале 1925 г. Шестов написал и опубликовал некролог Гершензона и некролог Жака Ривьера. В феврале того же года он начал рабочую тетрадь (Мс. № 53 архива Шестова), куда заносил выписки и наброски (см. второй том).
Других работ в 1925 г. Шестов не написал.
***
Как всегда, Шестов окончил свой курс в Сорбонне перед Пасхой. Сразу после окончания он поехал на несколько недель в Берлин (5 апреля), где остановился у Эйтингона. В Берлине Шестов, конечно, встречался со своими немецкими корреспондентами и издателями, но сведений об этом не сохранилось. Виделся с Ловцкими и матерью и вместе с ними встречал Пасху. Чтобы окупить расходы по поездке, он прочитал две лекции: «Наука и Библия» (23 апреля на открытом собрании русской Религиозно-философской академии) и «Исторический жребий Спинозы» (в Союзе русских евреев).