а скандал. Экономический материализм, к великому моему удовольствию, отчаянно разговаривал и бушевал. Я ему аплодировал… (Киев. 14(?).01.1900, А.Е. в Швейцарию).
В «Толстом и Нитше» Шестов порывает с идеализмом и противопоставляет «философию жестокости» Нитше проповеди яснополянского мудреца. Заключение книги многозначительно: «Добро — братская любовь — мы знаем теперь из опыта Нитше — не есть Бог. Горе тем любящим, у которых нет ничего выше сострадания. Нитше открыл путь. Нужно искать того, что выше сострадания, выше добра. Нужно искать Бога». Эта мысль является ведущей для всего творчества Шестова.
* *
В конце января 1900 г. Шестов опять уехал за грани- 'цу на продолжительное время. Сначала он поехал в Берлин, лечить ишиас, а потом (февраль) в Нерви. Туда же приезжает на весенние каникулы Анна Ел. с маленькой Таней. В Нерви Шестов работает над новой книгой, посвященной Достоевскому и Нитше. Там он получает из Петербурга письмо (не сохранившееся) от Аркадия Георгиевича Горн- фельда, в котором тот предлагает Шестову от имени журнала «Мир Божий» сотрудничать в этом издании. Шестов ему отвечает:
Признаться, меня удивило предложение «М.Б.» [ «Мир Божий»]. Показалось странным и то обстоятельство, что редакция не обратилась прямо ко мне. Я никак не думал (да и сейчас не думаю), что мои работы могут напечатать в этом журнале. Доказательство уже в том, что «М.Б.» не счел нужным высказаться о моих предыдущих книгах. Я истолковал себе это в том смысле, что бранить они меня почему-либо не хотят, а хвалить не могут. Ведь вы сами, в качестве сотрудника «Р.Б.» [ «Русское Богатство»]
были поставлены в такое же положение. Я читал Вашу рецензию[27], к слову сказать, и нахожу, что Вы отлично разрешили свою задачу. Но если в отношении к автору разбираемой книги и возможно то разрешение, которое придумали Вы, то, конечно, оно неприменимо к сотруднику. Не могут же они печатать статьи, в которых излагаются чужие мысли. Наша публика к такой терпимости еще не привыкла, даже пожалуй не знает, что такое отношение есть терпимость. Ведь вот же «Р.Б.» отказалось меня печатать. Я уверен, что «М.Б.» тоже откажется, тем более, что теперь в своей новой работе, я самой темой буду принужден высказаться гораздо резче, чем мне до сих пор приходилось высказываться. (Тема «Достоевский и Нитше — философия трагедии»). Т. ч., нужно думать, что «М.Б.», если бы даже я и обратился к нему, откажет мне. А т. к. мне надоело уже получать отказы от редакций, то я предпочитаю не делать больше напрасных попыток, тем более, что у меня /.?./ теперь есть типография Ста- сюлевича, дело о печатании книжки сладится: ведь только первый шаг труден!
Во всяком случае я очень благодарен Вам за внимание ко мне. Я думаю, что Вам я обязан и тем, что Михайловский обратил внимание на мою вторую книжку. Для меня это, конечно, много значит, ибо, раз печатаешь книги, то ведь нужно, чтоб хоть об их существовании знали и во всяком случае неприятно быть совсем замолчанным.
Видите Вы Сева? Спросите его, где его совесть? Можно ли три месяца, кажется, даже больше, не отвечать на письма?! Вы можете и Давида Абрамовича Левина о том же спросить… Ну, да ведь в наше время считается, что человек с совестью есть анахронизм. Верно, потому и не пишут. (Нерви, 4.02.1900. А.Г.Горнфельду в СПб.).
В мае Шестов живет в Берне. Оттуда он пишет Софье Григорьевне:
У меня все по-старому. Провел последние недели в скучном обществе теоретических философов. Насилу дотягиваю последние страницы. Даже, если уж признаваться, не выдержал всей программы — и опять в гостях у Нитше и Достоевского. Это свои люди. С ними поссоришься, разбранишься — но уж не проскучаешь. А без философов нашему брату тоже нельзя: назвался груздем — полезай в кузов. Впрочем, уж не долго с ними возиться. Скоро совсем кончу*. (Берн, 31.05.1900. С.Г.Пети в Париж).
До конца года Шестов живет в Берне или в его окрестностях и работает над третьей книгой. Писать ее он начал, вероятно, в ноябре. Анна Ел. жила в это время в Лозанне и продолжала учиться. В ноябре она приехала в Берн, где 26 ноября 1900 г. родилась дочь Наталья (Наташа). Затем она вернулась в Лозанну, а Шестов поехал в Нерви, откуда он пишет жене: …торчать в Италии из-за сочинения [книга о Достоевском и Нитше] — разве это не злит, может не злить?.. В какие дебри забрался по поводу сочинения… иногда надоедает мое уединение… но noblesseoblige. Нужно добывать славу /…?/, чтобы ты имела ко мне почтение. (Нерви, 6.01.1901, Анне Ел. в Лозанну).