мучительно ищущий ответа на вопрос о смысле жизни, на вопрос о смысле зла в мире, на вопрос о цели нашего жизненного пути; для нас JI.Шестов интересен как философ в широком смысле этого слова. К нему в этом смысле всецело применимо то, что сам он говорил о Толстом в одной из своих книг: «…вся творческая деятельность его была вызвана потребностью понять жизнь, т. е. той именно потребностью, которая вызвала к существованию философию». (стр.166).
Некоторые представители литературных течений начала века считали Шестова «идеологом» декадентства; Иванов-Разумник оспаривает это суждение в вышеупомянутой книге в следующих словах:
Сам Шестов прошел через Нитше так же, как прошел раньше через Достоевского и Толстого; но никогда он не был «нитшеанцем». Он пережил Нитше, он перечувствовал и передумал его чувства и мысли в глубине своей души, он дал нам своеобразную — быть может, лучшую во всей мировой литературе — интерпретацию идей Нитше, но «нитшеанцем» он не был никогда, никогда не выкраивал он из Нитше ярлыки и шаблоны на все случаи жизни, никогда не проповедывал той упрощенной морали, которой стада нитшеанцев загрязняли выстраданные мысли Нитше. И то, что случилось не так давно с Нитше, теперь, по- видимому, станет участью JI.Шестова. Конечно, у нас не будет целых стад «шестовцев», но по некоторым признакам можно судить, что его собираются провозгласить и уже провозглашают своим духовным отцом все современные эпигоны декадентства как в области художественной, так и в области критической мысли. Быть может, JI.Шестов был бессознательным идеологом декадентства, но теперь выродившиеся эпигоны декадентства хотят провозгласить его своим идеологом; его хотят считать своим учителем…
Считать своим «учителем» или идеологом Л.Шестова они имеют такое же право, с каким бесчисленные нитше- анцы могли считать себя учениками Нитше. И то, что
некогда сказал о своих «учениках» Нитше, то Л.Шестов может с неменьшим основанием повторить об этих своих последователях: «мне нужно обвести оградой свои слова и свое учение, чтобы в них не ворвались свиньи», (стр. 252–253).
Впоследствии Иванов-Разумник переменил свое мнение о Шестове. В книге «Русская литература от 70-х годов до нашего времени», вышедшей в 1923 г., он пишет, что Шестов «может считаться со своей философией подполья подлинным идеологом декадентства» (стр.371).
***
В то время критика обратила мало внимания на главу «Творчество из ничего», посвященную Чехову, которая до появления книги была опубликована в журнале «Вопросы Жизни» (март 1905) с нижеследующим примечанием редакции:
Характеристика Чехова односторонняя, окрашенная… скептицизмом самого автора… редакция тем не менее охотно печатает очерк ввиду своеобразной и интересной постановки… проблемы творчества Чехова.
Статью о Чехове оценили на много лет позднее. Так, в десятом томе вышедшего в 1935 г. полного собрания сочинений И.А.Бунина фигурирует (стр.210–240) глава с названием «Чехов», в конце главы указана дата: 1914. В этой главе Бунин пишет о Чехове:
Долго иначе не называли его, как «хмурым» писателем, «певцом сумеречных настроений», «больным талантом»… говоря о нем, даже талантливые люди порой берут неверный тон… Одна из самых лучших статей о нем принадлежит Шестову, который называет его беспощаднейшим талантом. (И.Бунин, стр.226).
Надо заметить, что выражения «беспощаднейший талант» в статье Шестова нет. В 1960 г. статья Шестова о Чехове была перепечатана в журнале «Мосты» № 5, выходившем в Мюнхене, со вступлением Георгия Адамовича. Адамович пишет:
Шестов характеризует Чехова как писателя беспощадного и признает у него «удивительное искусство одним прикосновением, даже дыханием, взглядом убивать все, чем живут и гордятся люди». «В руках Чехова все умирало», — утверждает он. Верно ли это? Бунин считал, что верно, и настойчиво выделял статью Шестова из всего, что вообще о Чехове было написано. (Адамович, стр.118–119).
Совсем другое мнение о «Творчестве из ничего» высказал Корней Чуковский в письме от 21 июня 1966 г., адресованном своей нью-йоркской корреспондентке:
Сейчас у вас в США вышла книга Льва Шестова, где есть его статья о Чехове «Творчество из ничего». Я прочел ее с негодованием. Терпеть не могу резонеров, которые хотят решать вопросы об искусстве вне эстетики, ничего не понимая в искусстве. (Л.Ржевский. Загадочная корреспондентка Корнея Чуковского. — «Новый журнал», № 123, июнь, 1976).