Музыковед Николай Леонидович Слонимский, живший в Киеве у Балаховских с сентября 1918 г., рассказывает в своих неизданных воспоминаниях о тогдашней жизни в Киеве:
После революции поток беженцев, литераторов, музыкантов, людей самых различных политических оттенков, направился на Украину, главным образом, в Киев. Осенью 1918 г. я решился оставить голодный и холодный Петроград. Я направился в Киев и воспользовался гостеприимством семьи Балаховских, которая была связана многолетней дружбой с моей семьей.
Я помню, что в то время, когда ожидался налет украинского «атамана» Петлюры на Киев, зимой 1918 г., газета «Киевская Мысль» поместила заметку о Шестове с «философическим» заключением: все говорят о Петлюре, а мало кто знает, что в Киеве находится замечательный мыслитель Шестов. Почему-то Шестов думал, что я поместил эту заметку, но это было не так. И еще раз нмя Шестова было упомянуто в киевской прессе с политическим оттенком. Это уже было после захвата Киева большевиками в феврале 1919-го года. Советская газета «Киевская правда» напечатала статейку, в которой она «разоблачала» факт, что всеми уважаемый философ Шестов
является также владельцем мануфактурной торговли на Подоле и что его настоящая фамилия — Шварцман. Тут был и оттенок антисемитизма, странный в коммунистической газете в то время, когда Троцкий был военным комиссаром. Склад товаров Шварцманов сгорел во время постоянных стычек гражданской войны. Шестов сам видел этот пожар из «небоскреба» Балаховских.
Даниил Григорьевич Балаховский, помимо своей деятельности в промышленности, был любителем музыки. Он устроил киевские концерты Скрябина в 1913-м году и его переписка со Скрябиным была напечатана в России в 1972-м году в связи со столетием со дня рождения Скрябина. После преждевременной кончины Скрябина в 1915-м году дружеские отношения между его семьей и семьей Балаховских продолжались. Татьяна Федоровна Скрябина и ее дети Арнадна, Юлиан и Марина перебрались в Киев в январе 1919 г. и поселились в доме Балаховских. Вскоре к ним присоединился Борис Федорович Шлецер, брат Татьяны Федоровны, известный музыкальный критик, н нх престарелая мать. Обитатели дома Балаховских всячески изощрялись, чтобы защитить квартиру от реквизиции военных отрядов — ведь этот дом был самым видным «на Днепре», и как только новое «правительство» обосновалось, солдаты и офицеры пытались «национализировать» этот дом. Пользуясь присутствием семьи Скрябиных в доме Балаховских, Татьяна Федоровна и я основали «Скрябинское общество». Я был секретарем этого общества, что давало мне возможность защищать квартиру от налетов разных военных групп. Вскоре прибыла группа советских офицеров, которая пыталась реквизировать весь дом. Нам дали 48 часов, чтобы очистить помещение. Тогда я решился на рискованный шаг. Я послал телеграмму «председателю Совета Народных Комиссаров В.И.Ленину» следующего содержания (я помню текст почти точно): «В то время, как в Москве воздвигается памятник великому композитору Скрябину, его семья выселяется представителями Красной Армии в Киеве. Я обращаюсь к Вам с просьбой принять меры, чтобы предотвра-
тить эту опасность». Получил ли Ленин мою телеграмму и отдал ли он приказ оставить семью Скрябина в покое, сказать невозможно, но остается тот факт, что когда прошел срок, назначенный нам на выселение, ни офицер, ни его солдаты не появились.
Летом 1919-го года Татьяна Федоровна уехала в Москву, чтобы устроить дела. И в ее отсутствие случилась трагедия. В воскресенье 23-го июня 1919 г. киевская школьная учительница взяла группу детей, среди которых были и Скрябины, на пикник на Днепре. Когда подошло время возвратиться, Юлиана не могли найти. Он стеснялся быть в компании других детей в купальных костюмах н отошел от них. Учительница решила вернуться и, оставив детей дома, отправилась на поиски Юлиана на острове на середине реки. Но Шестов сразу сказал «Юлиан погиб», как будто он мистически узнал, что надежды нет. Я присоединился к поискам, и мы взяли с собой двух опытных матросов. Скоро нашли бедного Юлиана — он утонул в маленькой бухточке, где вода неожиданно стала глубокой. Была печальная панихида еще до возвращения Татьяны Федоровны — говорил композитор Глиер, директор киевской консерватории и учитель Юлиана. Юлнан унаследовал талант своего отца. Ему было всего одиннадцать лет, когда он погиб, но он уже сочинял фортепианные пьесы в стиле последних произведений Скрябина, с удивительно изящной гармонией. Эти пьесы сохранились и были напечатаны в России в 1960 г.