Таня пишет, что она Бергсона читает. Это напрасно. Его нельзя читать — он очень трудный. Особенно для неопытных, молодых и серьезно относящихся к чтению. У него много противоречий, объясняемых трудностью темы, с одной стороны, а с другой — его пылкостью. Он хочет одним ударом мировые, вековечные вопросы распутать. Но распутать не удается, и он, делая вид, что распутывает, разрубает. И мне было очень нелегко всю эту скрытую механику выявить, ну а Тане и подавно. Потом, она начала со второй книги, — а нужно, если уж браться за Бергсона, начинать с первой. Хотя он и повторяется, но все же предполагает знакомство с его предыдущими работами. И затем вообще это трудная материя. Вчера я больше часа все объяснял Фане Бергсона и она почувствовала, как трудно, даже если объясняют и если можно задавать вопросы, разобраться в нем. Я очень доволен, что, наконец, занялся им. Мне он во многих отношениях нужен и полезен. Но пришлось положить немало труда. И все же я еще и теперь не готов. Придется, вероятно, еще месяца два повозиться, пока окончательно справлюсь. Досадно, что живем врозь. Конечно, если бы жили вместе, я бы мог
или прочесть с Таней Бергсона, или же несколько раз рассказать его. И вообще я возвращаюсь все к одному caeterumcenseoне хорошо нам врозь жить. (Жене, Женева, 3.08.1920).
В конце августа Шестов поехал в Бонневиль отдохнуть с семьей после четырех месяцев напраженной работы. Оттуда он пишет Фане и Герману в Женеву:
Получил пересланные ваши письма — спасибо. Должно быть еще одно письмо — я его давно жду — от Б.Ф.Шле- цера: если придет, перешлите его, оно мне нужно. Он великолепно владеет франц. языком и очень хороший работник. Сейчас он кончает перевод на фр. язык своей собственной книги. И, может быть, если и в самом деле выйдет что-нибудь из разговоров о переводе на фр. язык, ему можно будет поручить эту работу. Я Евг. Герм. [Лунд- бергу] напишу сегодня. А тебя, Герман, если тебя это не очень затруднит, попрошу вот о чем. Нельзя ли было бы устроить так, чтоб Армгауз дал книги, когда Л.[Лундберг] поедет в Швейцарию. Л. бы привез их с собой. Я сегодня ему об этом на всякий случай напишу. Особеннонужнобылобы: Husserl, Log. Untersuchungen, Ideen и Philos. als strenge Wissenschaft, Hartmann, Geschichte der Metaph., Hegel, Geschichte der Phil, и Phil, der Geschichte. Если бы хотя эти книги Armhausприслал с Лундб., у меня был бы весь материал для дальнейшей работы. Плотин уже есть (даже два тома Bouillet[92] есть), Bergson— тоже есть, не хватает только Гуссерля, Гегеля и Гарт- мана. Если бы все книги добыть, может быть к концу зимы я бы справился с работой и весной мог бы поехать окончательно в Париж. Так что постарайся, если можно это устроить. У нас здесь все благополучно. Погода стоит отличная, кормят хорошо, я по-прежнему много сплю и почти ничего не делаю. Думаю, раз уже попал сюда, не слишком торопиться с отъездом. Поживу до числа десятого, двенадцатого. Авось, потом, отдохнувши, смогу лучше работать. [Бонневиль, 1(?).09(?).1920].
Вообще, немножко за последнее время везет. Сев достал и прислал за 75 фр. два тома перевода Плотина, так что я надеюсь, что и третий где-нибудь в Париже достанет. И с погодой, и с пансионом везет: здесь сейчас чудные дни стоят и отлично кормят. Вероятно, все-таки соблазнюсь и проживу до конца моего «visaderetour», так что приеду не раньше будушей субботы в Женеву [т. е.
18.09.1920]. (8.09.1920).
Что касается того, чтоб JI.[Лундберг] издал твою, Фаня, книгу, я сам об этом думал. Но я не очень рассчитываю на его предложение. Когда он приедет, мы с ним об этом поговорим: я ведь и /…?/ своих книг пока не выяснено, из разговоров, что это за издательство, не даю ему окончательного ответа. (12.09.1920).
В двух из приведенных писем Шестов пишет о том, что Лундберг намеревается приехать в Швейцарию с ним повидаться. Неизвестно, состоялась ли эта поездка. 18 сентября Шестов вернулся в Женеву к Ловцким, через некоторое время дочери вернулись в Гренобль, а Анна Ел. поехала хлопотать об устройстве в Париж, куда Шестовы намеревались переехать в следующем году. В октябре Шестов получил письмо от Семена Вл. Лурье, в котором он пишет о новой книге Лундберга: