Бергсон мог бы быть после своей первой книги «Непосредственные данные сознания»[55] прекрасным философом. Когда я читал эту книгу в Швейцарии [вероятно, в 1920 г.], это чтение доставило мне большое удовольствие. Но затем он нанисал «Творческую эволюцию»[56]. После этого было видно, что совершенно не нужно было ему писать «Два источника морали и религии»[57]. (Фондан, стр.97).
Мало сказать, что книга Бергсона «Два источника» — книга слабая. Следует поставить вопрос — почему? Почему Бергсон, в целом хороший философ и хороший писатель, взявшись написать книгу о религии и морали, написал слабую книгу. Он, который всегда хотел, чтобы его считали иррационалистом, как только начинает говорить о Боге, говорит с точки зрения разума. (Фондан, стр. 71, 72).
Человеческий разум был, вероятно, создан природой исключительно для практической деятельности. Но неожиданно этот разум преодолел установленные для него границы и стал размышлять для самого себя. Таким образом, он дошел до создания богов.
Итак, по Бергсону, боги был изготовлены Коллеж де Франс (CollegedeFrance) наподобие тех богов, которых Библия называет идолами. А если люди не захотят богов серийного производства Коллеж де Франс? Однако Бергсон преклоняется перед богами, он признает все, даже выказывает уважение к Библии. Но в целом, зачем сохранять богов, оказывая им уважение, если нашим «свободным» глазам они представляются уродливыми и трусливыми…
В течение последних двух лет я читал только Кирке- кегарда, Лютера, Платона, Нитше. Читая Бергсона после этих гигантов, я снова оказался на земле. Зачем же Бергсон написал это? (Фондан, стр.107).
Из Шателя Шестова поехал 10 сентября в Экс-ле-Бэн повидаться с Ловцкими, и оттуда18 сентября — домой, в Булонь.
Вернувшись в Булонь, он пишет Шлецеру:
Киркегард у меня до сих пор не выходит из головы. Мне даже хочется специально о нем нанисать небольшую статью — еще раз на тему Авраам и Сократ. Особенно еще ввиду того, что я сейчас получил две новые книги Мартина Бубера, из которых я мог снова убедиться, что Киркегарда даже самые его горячие поклонники (Бубер считает, что в 19 столетии было всего 2 великих человека: Достоевский и Киркегард) истолковывают как продолжателя дела Сократа. Бубер даже не упоминает в своих книгах имени Киркегарда — но и у него «диалектика» сохраняет свои права. Мне один философский немецкий журнал предложил через самого Бубера написать рецензию о его последней книге. Но мне это очень трудно, т. к. в рецензии, т. е. в коротенькой статье невозможно выяснить все те чуть заметные на первый взгляд различия, из которых рождается непримиримость между Авраамом, и душим, сам не зная, куда он идет, и Сократом, требующим от человека, чтоб он знал, куда идет. Не знаю, какое у Вас впечатление от книги Киркегарда — но у меня всегда оставалось чувство, что по Киркегарду даже сам Бог, в последнем счете, бессилен против ужасов бытия, и что ужас не может спорить с непосредственными данными сознания. И все-таки Киркегард (в этом его огромная заслуга) не переставал говорить об этих ужасах, которые не могут спорить с данными сознания. Это, мне кажется, самое замечательное в его писаниях. (19.09.1932).
В этом письме Шестов пишет: «я сейчас получил две новые книги Мартина Бубера… мне один философский немецкий журнал предложил через самого Бубера написать рецензию о его последней книге». Из других писем Шестова к Буберу видно, что речь идет о журнале «Блеттер фюр дейче Фи- лозофи» и о двух книгах Бубера, вышедших в 1932 г.: «KonigtimGottes» и «Zwiesprache». Первую из них Шестов уже получил, вероятно, в июне и о ней писал Буберу в письме, датированном 9-м июня 1932 г. (см. стр.98–99). Просьба Бубера написать рецензию для «Блеттер» относится, без сомнения, ко второй из этих книг, которую Бубер, очевидно, послал Шестову после того, как получил письмо Шестова от 9 июня. Сохранилось восемь писем Шестова к Буберу, относящихся к рецензии. Приводим отрывки из четырех из них и из трех писем Шестова к Ловцким, в которых рассказано, как писалась рецензия[58]:
58
В письмах Шестова к Буберу, написанных по-немецкн, мы сочли возможным исправить орфографически и грамматические ошибки.