В первое десятилетие разлуки в переписке братьев речь шла в основном о служебных и семейных делах, об общих друзьях, о личных переживаниях. Политические темы, за одним-единственным исключением, о котором скажем позже, не затрагивались. С годами интенсивность переписки, как это обычно и бывает, сокращалась.
Случались и ссоры. Например, переписка между братьями прервалась на два года в 1823–1825 годах. Письмо Михаила от 23 ноября 1823 года, последнее перед этой паузой, кажется, проливает свет на возможную причину размолвки между братьями. Видимо, Николай пожаловался теще Михаила Надежде Николаевне Шереметевой, которая переписывалась с ним, как и со всем светом, что не получил какого-то количества экземпляров своей книги про путешествие в Хиву, необходимых для передачи подписчикам. Рассылкой тиража, как и изданием книги, занимался Михаил. Прокол был его, но задевало, что брат не обратился к нему прямо. «Матушка [то есть теща Надежда Николаевна] пишет, что ты не получил следующих книг по подписке. Я сделал все, что мог, а теперь прошу[,] потерпи еще немного и пришли ко мне сюда записку, сколько их кому следует», – не без раздражения пишет Михаил Николаю. Судя по всему, Николай увидел в письме брата скрытый упрек («я сделал все, что мог») и почувствовал его раздражение. Он был не менее мнителен и обидчив, чем Михаил, требуемой записки не прислал и вообще перестал адресовать письма брату и стал адресовать их его жене, с которой познакомился в 1820 году во время своего короткого пребывания в гостях у молодоженов. Возникла какая-то странная «полуссора» – глуповатая ситуация для взрослых и любящих друг друга людей.
В декабре 1825 года, узнав о восстании и предвидя возможный арест, Михаил не хотел оставить невыясненными отношения с братом Николаем – самым близким ему человеком. Незадолго до этого от Николая как раз поступило письмо, адресованное жене Пелагее. Она подготовила ответ, как всегда ласковый, с явным старанием содействовать примирению братьев. Писала, как любят и ценят в их семье Николая. В ответ на шутливое пожелание деверя иметь шесть сыновей и одного из них назвать Николаем в тон ему напоминала, что их с Михаилом первенец уже назван этим именем. К этому письму Михаил делает приписку своим неразборчивым почерком: «Ты решил ко мне не писать, любезный брат и друг, но я тебя от всего сердца как прежде люблю, уверен, что и ты тоже… Прощай и будь уверен, от сердца мы любим тебя, брат»[127].
После ареста Михаила в 1826 году, о чем еще будет сказано подробно, переписка прервалась. Михаил был уверен, что его письма и письма к нему перлюстрируются, и боялся каких-то компрометирующих неосторожностей. Но с 1827 года переписка, хоть и редкая, возобновилась. В 1830 году, получив известие о безвременной кончине жены Николая, Михаил написал брату письмо, полное сердечного сочувствия и поддержки с предложением взять на воспитание маленькую племянницу Наташу, чтобы она росла вместе с его детьми. «Попечение о ней Полины будет самое близкое, – заверяет он брата. – Я тебе пишу по влечению чувств своих и убежденности в разумности просьбы нашей»[128].
В Чертковской подборке писем, полученных Николаем Николаевичем, есть длинные периоды, когда писем от Михаила не зафиксировано. Самый продолжительный в 1838–1841 годах. Мы не знаем, результат ли это утраты части переписки, или причина иная. В 1842 году переписка восстанавливается. Начиная примерно с того же времени Николай, приезжая по служебным или личным делам в столицу, всегда останавливался у Михаила в доме. Жил он у него и зимой 1848 года, ожидая назначения по службе.