— Отлично, беру! — сразу же подхватил я, подумав, что лучше что-то чем ничего, а потом понял, что одного кренделя на троих будет маловато. Отец снова выйдет из кухни, объявив, что я весь в маму. Взяв свой крендель, а она свое мороженое, мы молча вышли из магазина, и встали у порога. Я смотрел на нее, а она смотрела на уже появившуюся малиновую начинку в глубине мороженного. Солнце грело волосы.
Прогулка
Она украдкой посматривала в мою сторону, с таким видом, будто еще не решила, благодарить меня или нет. Но пару раз откусив мороженое, поняла, что оно такое вкусное, что все таки стоит. Сделав шаг навстречу, сказала, наклонив голову в бок, но глядя вниз, как будто заглядывая под собственные губы.
— Спасибо тебе. — Донеслось до меня, когда она тщательно разглядывая начинку, выковыривая из нее своими острыми глазками ягоды. — Ты вроде живешь напротив нас? — Как бы между случаем спросила она. — Я тебя вчера видела, когда ты тащил какой-то черный пакет? Это же был ты? — Она подняла брови.
— Да, я тоже видел тебя. — Значит она меня узнал, а значит я ей понравился, а по другому не бывает. — Да не за что. — Продолжил я, краснея, будто собирался попросить поцеловать себя за это.
— Ну что же, пошли домой, ведь нам с тобой по пути. — Сказала деловито она. — Хочешь откусить? Только кусай коржик, а не начинку! — она протянула мне мороженое, не отпуская его из своих рук.
Я поплелся с ней вровень, стараясь не отставать, ведь теперь мы с ней друзья, — нас теперь связало это мороженное. Пронесся ветер и утащил за собой сухие листья, а вместе с ними и наши мысли. В голове стало свежо, и я почувствовал запах высыхающей коры вокруг, и запах зеленых листьев. Морской ветер стал охлаждать кожу, вытягивая ее волосы к моему лицу, которые пахли цветочной пыльцой. Небо стало сереть, и клубиться облаками, которые уже срастались. В нашем климате такое часто бывает, короткие дожди приходят так же внезапно, как и исчезают. Синоптики их даже не могут предсказать из-за их внезапности и быстроты, за день таких водяных набегов может быть до десяти. Как и ожидалось, заморосил дождик, касаясь нас своими мелкими холодными пальчиками. Мы не задумываясь, тут же свернули под большую старую яблоню. Капли зашумели по листьям над головой, сухой воздух сменился влагой. От асфальта пошла легкая испарина, земля с жадностью глотала ручьи своими кривыми трещинками. Не успела земля потерять твердость, как ручьи сразу сузились и шум листьев заглох над головой. Дождь закончился, и в небе начали разбегаться тучи, уступая место яркому белому солнцу.
— Как тебя зовут? — Внезапно спросил я, пока она внимательно разглядывала обертку от мороженного.
— У меня много имен. — С загадочностью ответила она, поднимая свои тоненькие брови, как это делают взрослые актрисы. — Иногда, я мечтаю, как гуляю в розовом платье по Парижу с мален6ькой собачкой, и там в этих фантазиях меня зовут Матильда. Там все кавалеры во фраках оглядываются на меня и вежливо подают мне руку. А иногда, мне кажется, что меня никто не любит, ни родители, ни подружки… и там меня зовут Ильза. Есть еще несколько имен, впрочем ты можешь называть меня как хочешь, я придумаю новый мир, где мы с тобой гуляем только вдвоем. И в этом новом мире нам никто не нужен будет.
— Здорово! Тогда я буду звать тебя Марта, а ты зови меня Август! Это будут наши тайные имена в новом мире, где мы одни и нам никто не нужен. — Выпалил я и про себя подумал: «Где счастье льется рекой, а радость светиться солнцем», но постеснялся ей это сказать. Внутри меня запели воробьи, прыгая на ветках. При этих словах мы оба заулыбались и посмотрели на солнце, которое за листьями деревьев, уже махало нам своими руками, и приглашало продолжить свой путь под его присмотром. В животе от радости щекотало, будто там разлегся клубочком мой кот после сладкого обеда.
— Идти ко мне, будем вместе в тени. Тут место на двоих хватит. — Вежливо предложил я.
— Нет уж. Я люблю спать на солнце. — С той же элегантностью ответила она, подняв брови.
— Но тебе же напечет! Будет солнечный удар! — удивился я ее беспечности.
— Ну и пусть. Зато я буду во сне дышать солнечным воздухом, а ты ночным.
— Так ты думаешь, что свет — это часть солнца, а тень — часть ночи?
— А почему бы и нет. Ведь все сходится. — Она сказала это очень серьезно, а я не стал возражать.
В этот момент нам обоим было легко, как этим листьям, тихо шелестящим на дереве. Мне казалось, что мы дышим не здесь под деревом, а наше дыхание где-то там над ним. И эта легкость кружила нам голову и клонила в сон. В такие моменты солнце начинает светить по другому, ветер начинает дуть по другому, все кажется другим, легким и невесомым, будто вот-вот оторвется от земли и полетит как пух. Наши мысли точно тогда улетели. Пока мы витали в облаках, к нам незаметно подошел безумный шляпник, и склонившись над ней, своим скрипучим, как ржавая телега голосом прошептал ей прямо на ухо: