- Что он говорит вам?
- Он говорит мне.., он говорит мне: "Пойдем со мной вниз, в темноту".
Лицо отца исказилось от боли. Глядя на него, я тоже страдал.
- Именно это он и говорит мне обычно: "Пойдем со мной вниз, в темноту". Потом он протягивает ко мне руку, ту, на которой нет наручника. Он тянется ко мне, и я отшатываюсь, потому что ни за что на свете я не могу позволить ему прикоснулся ко мне. На этом сон кончается.
- У вас бывают и другие сны?
- Бывают иногда, но этот повторяется особенно часто, и происходящее видится очень четко. Иногда мне кажется, что я различаю доносящуюся откуда-то издалека музыку, словно кто-то играет на пианино или рояле. Иногда мне кажется, я слышу, как кто-то громко кричит, но крик доносится издалека и разобрать слова невозможно. Иногда я словно вижу пару рук: в одной из них рояльная струна, а в другой - бейсбольная бита, обмотанная черной изолентой. В снах бывают и лица, как правило, расплывчатые, будто я вижу их сквозь кровь, которая заливает мне глаза, и голова так кружится, что я едва могу сфокусировать взгляд. Но все-таки чаще всего я вижу во сне падающую в озеро машину.
- Ребекка рассказывала вам, что иногда я тоже вижу во сне обрывки ваших снов? - спросила отца Леди, ни на секунду не прекращая тасовать карты. Звук был гипнотическим: успокаивающим и усыпляющим. - Как и вы, я тоже слышу музыку, рояль или пианино и вижу рояльную струну и бейсбольную биту. Я видела и татуировку, но больше ничего.
Леди тихо улыбнулась.
- Сдается мне, Том, что мы во сне подключаем наши головы к одной и той же розетке, хотя на вашу долю достается большая часть спектакля. Что скажете?
- Говорить вам, потому что вы, как мне кажется, привыкли иметь дело с такими вещами, - ответил отец. - Кто из нас мистик, вы или я?
- Точно, Том, я. По всему выходит, что я. У всех людей, у всех до одного. Том, во сне открывается особое зрение. Все люди, кто больше, кто меньше, во сне видят фрагменты событий не нашего мира. Вышло так, что вы, Том, увидели больше других, потому что оказались ближе всех. Ближе меня, Том.
Вот такие дела.
Отец продолжал катать в ладони камушки. Леди тасовала карты и ждала, что скажет отец.
- Сначала я видел сны, когда только засыпал, примерно посредине ночи, заговорил он. - Но потом сны начали приходить и наяву. Как-то раз мне мерещилось одно и то же раз за разом - лицо за окном машины и распухшие губы, которые говорят мне: "Пойдем со мной вниз, в темноту". Я слышал его голос наяву. Я не спал, правда! Я слышал, как в горле у него клокочет донная грязь и я... В тот день я подошел очень близко к тому, чтобы откликнуться на его зов, потому что у меня больше не было сил это выносить. А по ночам.., по ночам я просто боюсь спать, потому что он может прийти ко мне в любой момент и.., и... - Голос отца смолк.
- Чего еще вы боитесь? - попыталась помочь Леди.
- Что он начнет уговаривать меня сделать то, чего он хочет от меня. А ведь он мертв, мертв. Он чего-то от меня хочет.
- Чего же он хочет от вас, Том?
- Думаю, он хочет, чтобы я убил себя, - глухо ответил отец.
Карты в руках Леди замолчали. Рука мамы нашла мою руку и крепко сжала ее.
- Мне кажется, он хочет, чтобы я пришел к озеру и утопился, чтобы я пришел наконец к нему вниз, в темноту, туда, где он ждет меня.
Леди внимательно всмотрелась в лицо отца: в ее изумрудных глазах горел уверенный глубокий свет.
- Зачем же ему убивать вас, Том?
- Не знаю. Может быть, ему одиноко там, внизу. И ему нужна компания.
Отец попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло - губы его не слушались.
- Я хочу, чтобы вы крепко-крепко подумали. Вспомните, Том, те слова, что говорит утопленник, слово в слово?
- Да. Он говорит мне: "Пойдем со мной вниз, в темноту". Он говорит это неразборчиво, потому что в горле у него словно клокочет. Грязь, или кровь, или вода, не знаю.., но слова точно такие.
- И больше ничего? Ни имени он не называет, ничего такого?
- Нет, ничего такого.
- Вам не кажется это забавным, Том? - спросила отца Леди.
Отец хмыкнул.
- Знаете, я давно уже не нахожу в этом ничего забавного!
- Дело вот в чем: мертвец получил возможность поговорить с вами - передать послание с того света - и тратит все время на то, чтобы склонить вас, Том, того, кто пытался его сласти, к самоубийству? Почему бы ему, например, не сказать, кто его убил, не назвать имени убийцы?
Отец мигнул. Теперь настала его очередь прекратить катать в ладони камушки.
- Я.., я никогда не задумывался об этом.
- Тогда подумайте теперь. У мертвеца появился голос, плохой или хороший, разборчивый или нет, но вы его слышите и понимаете. Почему он не назовет имя убийцы?
- Я не знаю. Не могу сказать. По-моему, ничто не мешает ему это сделать. Это странно. Наверное, если бы он мог, то обязательно назвал бы.
- Назвал бы, - кивнула согласно Леди. - Если бы знал, что разговаривает с вами.
- Не понимаю.
- Может быть, нас трое, подключенных к одной розетке? - сказала ему Леди.
Понимание начало подниматься на лице отца. Точно так же, как и на моем лице и на лице мамы.
- Мертвец разговаривает вовсе не с вами, Том, - проговорила наконец Леди. - Он разговаривает со своим убийцей.
- Вы.., хотите сказать, что я...
- Вы видите сны убийцы, Том, точно так же, как я, соответственно, вижу ваши сны. Господи, Том! У вас, должно быть, очень зоркое око, что открывается во сне.
- Значит, он не хочет.., чтобы я убил себя за то, что не смог вытащить его из машины?
- Нет, - ответила Леди. - Я в этом уверена. Отец зажал свободной рукой рот. В его глазах заблестели слезы, и я услышал, как мама рядом со мной перевела дух. Отец наклонил голову вперед и взглянул на свои руки. На пол упала одна-единственная слеза.
- Теперь сделаем разрез поглубже, - продолжила Леди. - Это может быть больно, но это боль, приносящая облегчение, верно. Том? Словно вырезать из тела рак.