Всякой травы, способной лечить телесную немощь;
Знает искусство она изменять обличье и может
В воздухе на новых крылах взлетать, подобно Дедалу,[74]
Если захочет, летит в Бристиду, в Карнот иль в Папию,[75]
925 Если захочет, и к нам скользнет с высокого неба.
Той же волшбе, говорят, и другие обучены сестры:[76]
Все: Глитонея, Глитен, Глитон, Мороноя, Мазоя,
И Тироноя, Титен и Титон, что прославлена лирой.
Нами туда был Артур, у Камблана раненный в битве,
930 После войны отвезен, а путь Баринт указал нам,[77]
Ибо известны ему и моря, и светила на небе.
Кормчим ведомы таким, мы туда с государем приплыли,
С почестью должною нас приняла Моргана, Артура
В свой поместила покой, уложив на парчу золотую,
935 Рану его обмыла сама рукой осторожной,
Долго смотрела ее и сказала, что может здоровье
Все же вернуться к нему, если он на короткое время
С нею останется там, чтоб ее лекарством лечиться.
С радостью вверили мы ее заботам Артура,
940 И поручив паруса попутному ветру, отплыли».
Молвил в ответ на это Мерлин: «О товарищ любезный.
Сколько с тех пор, как союз был нарушен, страна претерпела!
Стала она не тем, чем была, ибо жребий враждебный
Знатных заставил, клинки в ее утробу направив,
945 Смуту затеять везде, чтобы все, сколько было, богатства
Прочь из отчизны ушли, чтобы всякая честность пропала,
Чтобы свои города побросали, отчаявшись, люди.
Также и саксы на нас войной нагрянули грозной,
Нас и наши опять города разорили жестоко,
950 Божий закон преступив, осквернивши храмы господни.
Истинно, сам творец, чтобы нас, неразумных, исправить,
Эту беду допустил, преступленья наши карая».
Речи не кончил Мерлин, как ему собеседник ответил:
«Стало быть, должен народ послать кого-нибудь с вестью
955 За море, чтобы Артур на быстром судне вернулся,
Если уже он здоров: пусть противника с прежнею силой
Он отразит и мир, как встарь, установит для граждан».
«Нет, – Мерлин отвечал, – это племя так не отступит,
Ежели в ваши сады однажды вцепилось когтями.
960 Прежде согнет под ярмо города и народ королевства,
Силою власть над ним утвердив на долгие годы.
Трое из нашей среды им противится доблестно будут,[78]
Много врагов истребят и силы их сломят, но все же
Не до конца победят, потому что судьею небесным
965 Вынесен нам приговор: благородной власти лишатся,
Немощи ради своей, на многие годы бриттоны,
К ним не прибудут доколь от Армориканского дышла
Камбров почтенный вождь Кадваладр с могучим Конаном:[79]
Снова свяжут они нерушимым союзом и камбров,
970 И корнубийских мужей, и скоттов, и армориканцев,
И возвратят землякам венец, утраченный ими,
Брута вернув времена, прогнав врагов-чужеземцев,
И городами с тех пор по святым будут править законам.
Снова начнут побеждать королей в краях отдаленных,
975 Храбро сраженья ведя, подчинять себе их королевства.
Но из живущих теперь никого уж не будет в то время».
Молвил ему Тельгесин: «Меж сограждан распрей жестоких
Столько не видел никто, сколько ты, – я так полагаю».
«Правда, – ответил Мерлин, – я прожил долгие годы
980 И насмотрелся всего и от наших, себя истреблявших,
И от смуту с собой приносивших варваров пришлых.
Помню злодейство досель:[80] Констант был предан коварно,
За море, чтобы спастись, малолетние братья бежали,
Утр и Амвросий; с тех пор в лишенном правителя крае
985 И началась череда нескончаемых войн и усобиц.
Войско повел против всех Вортигерн,[81] возглавлявший гевиссов,
Чтобы области те своему подчинить произволу;
Множество бед он принес земледельцам, ни в чем не повинным.
Натиском быстрым венец захватил он, мужей благородных
990 Много пред тем истребив, и все покорил королевство.
Все же, кто кровным родством был с бежавшими братьями связан,
Иго его стерпеть не могли и пожарами стали
Все палить города во владеньях князя-злодея,
Земли тревожа его набегами ратей свирепых
995 И не давая ему захваченным править спокойно.
Вечно в тревоге он жил и, поняв, что с народом мятежным
Сладить не сможет, решил для войны призвать издалека
Воинов,[82] чтобы идти навстречу противнику с ними.
Вскоре явился к нему со всего собравшийся света
1000 Всякий воинственный люд, и с честью всех принимал он.
Также саксонский народ, на судах приплыв крутобоких,
74
75
76
Все, сказанное автором о девяти девах – сестрах, правящих островом, об их искусстве исцелять, об их даре прорицания – восходит к сочинению римского писателя I в. н. э. Помпония Мелы «De situ oibis» (HI, 16). Имен девяти дев (несколько далее, в ст. 1124, автор назовет их «нимфами») у Мелы нет. Возможно, они измышлены автором «Жизни Мерлина» или заимствованы из устных преданий.
77
Об этом было написано в гл. 178 «Истории» Гальфрида. Имя Баринта здесь появляется впервые; оно содержится в латинском тексте XI в. «Плаванье святого Брендана».
78
Здесь автор, очевидно, имеет в виду Вортипория («История» Гальфрида Монмутского, гл. 182), Мальгона (там же. гл. 183) и Кадваллона (там же, гл. 190–191).
79
80
Речь идет об убийстве Константина, которое было коварно подстроено Вортегирном и о бегстве в Арморику малолетних братьев Константина – Утера (Утр) и Аврелия Амброзия (Амвросий) – см. «История бриттов» Гальфрида, гл. 96.
81
В «Истории» Гальфрида он именуется Вортегирном. О том, как он захватил царский венец, см. гл. 97 «Истории».
82
Можно отметить, что в «Истории» Гальфрида Вортегирн не призвал саксов – они приплыли сами и были использованы Вортегирном поначалу не против мятежных бриттов, а против пиктов, напавших с севера (см. гл. 98).