Провозглашая смерть Бога, Ницше не делал ни теологических, ни метафизических утверждений. Он говорил с психологической точки зрения, поскольку, наблюдая за окружающими, он воспринимал религиозных людей как унылых, шаблонно мыслящих, настороженных, робких душой и лишенных энергии личностей. Ницше верил, к примеру, что такая религия, как христианство, выживет только в том случае, если вернется к восприятию Иисуса как экзальтированного бога виноделия. Он мог поклоняться только «танцующему богу». Ницше высоко ценил роль той энергии, которая через осмысленное занятие души пробуждала наш дух. Но что происходит, когда душа ничем не занята?
В 1958 году, в эпоху всеобщего конформизма и банальности (я знаю, потому что был там), теолог Пауль Тиллих написал эссе под названием «Потерянное измерение в религии», опубликованное в The Saturday Evening Post. В нем он отметил:
«Это значит, что человек потерял ответ на вопрос: в чем смысл жизни? Откуда мы пришли, куда идем? Что мы будем делать, кем станем за короткий промежуток времени между рождением и смертью? На такие вопросы не отвечают, их даже не задают, если теряется «измерение глубины». Именно это и произошло с человеком в нашу историческую эпоху. Он потерял смелость задавать такие вопросы с бесконечной серьезностью, как это делали предыдущие поколения, и он утратил мужество получать ответы на эти вопросы, откуда бы они ни исходили»[14].
В этом глобальном желании компенсировать разрыв с энергиями Вселенной, который мы переживаем, в какофонии отвлекающих факторов и новостей мы все знаем, что нам чего-то не хватает и что-то болит в наших душах и стремится к воссоединению с чем-то большим, чем мы сами.
И в этом суть. Боги ушли, оставив нас наедине с самими собой, и это не работает. Мы усердно продолжаем заниматься отрицанием, убеждать себя в собственных заблуждениях, хвататься за тысячи отвлекающих, ошеломляющих, вызывающих привыкание, соблазнительных планов спасения, которые оставляют нас снова одних, одиноких и тоскующих по чему-то большему.
Наш вызов в период межвременья
За последние несколько лет многие люди спрашивали меня: «Как вообще можно жить в такое время, как наше?» Они чувствовали себя подавленными от одной только мысли о том, что на смену общественному договору, устанавливающему рамки уважения, взаимодействия, честной игры и образованности, пришел цинизм, коррупция и деградация ценностей. Ответ на их вопрос прост: «А почему нет?» Каждая эпоха переживала свои трудности, и многие из наших проблем – это проблемы развитого мира. Большинство из нас привыкли воспринимать пищу, кров и относительную безопасность как должное. На самом деле мы живем намного проще, чем жили наши предки, намного легче, чем даже во времена Юнга. И мы поступаем правильно, обращаясь к тем, кто прошел через эти бурные моря. В эпоху культурных сдвигов, смены парадигм, межвременья и личностных кризисов все вместе и каждый в отдельности мы должны прийти к следующему:
• нас должно определять то, что скрыто глубоко внутри нас: наши ценности и наши поступки;
• нами не должны руководить действия других, в особенности нездоровых людей;
• какими бы ни были главные мифы существующей эпохи, цивилизация всегда зависит от хороших людей, делающих все необходимое для каждодневного поддержания общества.
Таким образом, у каждого из нас есть свое социальное и личное предназначение в деле исцеления эпохи. Дети должны получать заботу и образование. Больницы должны быть доступными для всех, полиция должна поддерживать порядок на улицах, учителя – учить и так далее. Мир зависит от того, чтобы каждый из нас как можно чаще проявлял себя с наилучшей стороны. Дар глубинной психологии заключается именно в том, чтобы помочь нам отыскать собственный «локус знания» и дать нам компас, чтобы наметить правильный путь.
3
Что такое глубинная психология и почему она так важна?
Сознание не спящая материя. И, даже если б звезды все сложились вместе, они не распознали б все равно весны.
В XIX веке, как известно, психологии не существовало. Эта неоперившаяся дисциплина, рожденная страданием, только нащупывала свою шаткую опору в таких приемлемых «науках», как изучение «разума». Этот акцент на разуме не объяснял всего того, что сегодня мы воспринимаем как само собой разумеющееся – силу бессознательного, роль комплексов, архетипические процессы формирования личности и т. п., но это был первый шаг.