Отложив книгу в сторону, она закрыла глаза и стала тихо нашептывать мелодию из любимого фильма себе под нос. Софиты из вымышленного мира ослепляли ее, уши закладывало от аплодисментов. Вот она поет изо всех сил, краснея, тянет самую высокую ноту, искривляет лицо гримасой старания, а люди смотрят на нее удивленно несколько секунд, а потом взрываются – и льется дождь из рукоплесканий.
- Молли! – послышался визгливый крик матери сквозь звуки вспышек фотоаппаратов. – Господи Иисусе, да прекратишь ты петь или нет?! Ну не получается, зачем же что-то делать! Неужели нельзя просто полежать тихо в ванной? Молча полежать!
Молли и сама не заметила, как начала петь.
И так было каждый день. «Не будешь! Не получится! Ты бестолочь! Будешь коров пасти до конца дней! Ну какая ты певица?»
Девушка смотрела в зеркало на струйки слез, скатывающихся по ее обветренному лицу.
- Я бы все отдала, лишь бы уметь петь и стать известной, - сказала она своему отражению.
Сказано – сделано.
Зеркало помутнело, разводы стали видны сильнее. Потом что-то произошло, кажется, голубая вспышка – и перед Молли в зеркале теперь была не она, а какой-то мужчина, увешанный разными склянками, в смешных балахонах и белоснежной рубашке.
- Здравствуйте, - поздоровалась она, ни капли не испугавшись.
- И ты здравствуй! – сказал мужчина, улыбнувшись.
Голос его звучал как снежная буря в разгар зимы, как шелест ветра в осеннем бору, как шепот моря на рассвете, таким прекрасным и таинственным он был. А глаза! Они такие же бескрайние, как просторы космоса, они могут посмотреть на человека и сразу согреть его любовью и заботой, безграничным теплом и волшебной сказкой.
- Я сплю? – спросила Молли, закончив разглядывать мужчину.
- Возможно, но это не главное. Главное то, что ты позвала меня.
- А кто вы?
- Я, - он усмехнулся, - я Торговец мечтами.
- Мечтами? – переспросила Молли, не поверив тому, что услышала.
- Да.
- И я могу купить у вас все, что мне понравится?
- Сможешь, - ответил он, плавно выбираясь из зеркала, - если ты заплатишь мне.
Она призадумалась.
- Знаете, у меня не так много денег, - смутилась Молли и опустила глаза, застеснявшись, - поэтому вряд ли я смогу что-то купить.
Торговец рассмеялся, а потом, поставив свою шелковую, полную чего-то сумку на пол, сказал:
- Кто тебе сказал, что мечту можно купить за деньги?
- А за что ее можно купить? – обрадовавшись, спросила девочка.
- За то, - мужчина ткнул своим пальцем ей в грудь, - что у тебя внутри.
И видя, что совсем запутал будущего покупателя, начал разъяснять:
- Понимаешь, я продаю мечты, точнее, меняю их на что-то, дав гарантию, что она исполнится. Допустим, что ты хочешь?
- Я хочу уметь красиво петь, поражая людей своим голосом, и стать известной.
Торговец, не отвечая, достал из-за спины фолиант, украшенный огромными, драгоценными и очень красивым камнями.
- Как тебя зовут?
- Молли, - ответила она, - Молли Олабз.
- Так, так, так, - задумчиво заговорил он, листая книгу, - нашел, Молли Олабз, четырнадцать лет, все так, как и должно было быть. Ну хорошо, моя цена – треть века. Плюс-минус пару лет, курс нестабильный, сама понимаешь.
- Что треть века? – переспросила девочка.
- Если ты купишь у меня это, то сможешь прожить всего тридцать лет. Таковы расценки.
- Как это? Но я не хочу жить треть века, я хочу больше, но и петь тоже хочу.
- Хотеть можно все, что угодно. Но иногда наступает такой момент, когда нужно выбирать.
- А по-другому я не запою?
- Боюсь, что нет.
Она почти плакала.
- Просите, - спросила Молли, доверчиво, словно щенок, смотря в глаза торговцу, - можно я подумаю?