Прапорщик несся к нему, словно взбесившийся слон. От возмущения у Васина перехватило горло и он хрипел, пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь. Его любимицу почти-что научили курить! Игорь понял, что сейчас ему придется жевать окурки вместе с козой и рванул к коровнику. На ходу, словно в издевательство, крикнул:
— Здравия желаю, товарищ прапорщик…
У начальника прорезался голос. Он рявкнул на бегу:
— Я тебе покажу, здравия…
Договорить не успел, так как споткнулся и растянулся на траве, больно ударившись животом, зазеленив руки и колени, что вообще-то было не сильно заметно на пятнистой форме. Это падение дало возможность Гулькину оторваться от опасного преследователя и благополучно скрыться в коровнике. Васину было не видно из-за стены, куда точно направился солдат. За пару секунд Игорь влез на сеновал, торопливо попросив убиравшихся в загончиках друзей:
— Мужики, за мной Васин гонится! Хочет окурки есть заставить вместе с козой…
Затих, забившись под остатки сена. Парни, хоть и скорчились от смеха, но все же сумели подавить гогот и продолжили уборку в полупустом коровнике, как ни в чем не бывало. Подводить друга не хотелось.
Когда в ворота через пару минут влетел рассвирепевший начальник подсобного хозяйства, все спокойно работали. Кто-то выкидывал из стойл навоз, кто-то складывал его на тележку, кто-то чистил корыта. Мужик рыкнул:
— Гулькин здесь?
Все дружно повернулись, сделали удивленные лица и дружно поприветствовали начальство. Ваганов покачал головой:
— Нет. Он в роте должен быть…
Прапорщик выскочил из коровника и рванул в роту, надеясь поймать солдата. Ваганов вылез из ворот и посмотрел ему вслед. Прапорщик несся по дорожке, размахивая руками и вполголоса матерясь. Когда начальство удалилось на значительное расстояние, солдаты захохотали. С сарая свесилась голова Гулькина с испуганными глазами:
— Все, мужики, он меня прикончит! Я теперь всю свою службу вместе с козой и поросятами питаться буду. Есть окурки и запивать пойлом…
Друзья повалились на пол от хохота. В воротах возникла черная тень. Все резко замолчали и обернулись. За их спинами стоял Васин. Он успел доскакать до роты и вернуться обратно за пару минут.
Игорь, понявший, что обнаружен, быстро втащил лестницу наверх. Побагровевший от злости прапорщик, сжав кулаки, надвигался на солдат:
— Я вас… Всех… Окурки жрать заставлю! Это кто такой умный козу приучил к табаку? Да я… — Дальше несся мат. Начальник подскочил к лазу в сарай и потребовал: — Гулькин, спусти лестницу, немедленно! Я знаю, что ты там!
Солдат, чувствовавший себя на сарае в относительной безопасности, помалкивал и не выглядывал, трясясь осиновым листочком.
Снаружи неожиданно раздался приглушенный вскрик и мат. Прапорщик узнал командира по голосу. Забыв о солдате, он вылетел из коровника. Отделение рвануло за ним. Даже Гулькин, забыв о страхе, скинул лестницу и скатившись по ней, оказался вместе со всеми на улице. Подбежали к углу и остолбенели…
Тереза умудрилась вырвать колышек и теперь стояла на задних ножках, приперев к стене старого хлева самого Савицкого. В зубах у полковника торчала сигарета. Коза пыталась добраться до нее, а командир загибал голову вверх, не понимая намерений животного. Он изо всех сил старался оттолкнуть ее от себя. Глядя в чистое голубое небо полковник немилосердно матерился. Даже у этого здоровяка справиться с жилистой молодой козой силы не хватило. Он танцевал у стены, вцепившись в рога обоими руками и следил лишь за тем, чтобы они не пропороли ему живот.
Пару раз Савицкому удалось отбросить козу, но он не успевал сбежать. Тереза ловко припечатывала его к стене рогами снова и снова и уже разозленно блеяла. Она хотела получить окурок любой ценой, а командир не понимал и отдавать добровольно ее любимую еду не желал.
Васин, икая от ужаса, несся по лугу во всю прыть, часто подскакивая на бегу словно мяч от накатившей икоты. Он забыл и о Гулькине, и об утренней духоте, и о собственном изрядном брюшке. Теперь он думал лишь о том, что скажет ему после всей этой истории рассвирепевший не на шутку полковник. На ходу выдохнул по слогам:
— Те-ре-за-а-а-а!!!
Коза услышала и повернула голову, посмотрев на хозяина, но отпускать командира за просто так не желала. Прапорщик, взглянув на лицо Савицкого, быстро понял, за чем она так рвется. Не долго думая выдернул «бычок» изо рта опешившего командира. Затушил о стену и протянул козе:
— На! Только уйди, ради Бога!
Тереза тут же отпустила полковника и встала на все четыре копытца. Под взглядом командира, с удовольствием слопала бычок и вдруг встала на задние ножки снова.
Савицкий сам привалился к стене и начал торопливо доставать из кармана пачку сигарет, чтоб откупиться. Но на этот раз коза шагала к прапорщику.
Васин растерялся. Атаке любимицы он еще не подвергался ни разу и не знал что делать, но… Передние копытца легли на широченные плечи, а рыжая козья морда ткнулась в щеку.
Замерший у стены полковник мог бы поклясться, что он слышал звук поцелуя. Тереза преспокойно встала на копытца и удалилась на лужайку пастись. Полковник и прапорщик провожали ее очумелыми взглядами. Наконец у Савицкого прорезался голос:
— Что это значит, Николай Иванович? Откуда в части коза? — Заметил наблюдавших солдат и понял, что они все видели. Торопливо сцапав прапорщика за предплечье, потянул за угол: — Вы должны мне многое объяснить…
Минут через десять из-за стены донесся хохот Савицкого и оправдывающийся басок Васина. Подкравшийся с другой стороны Гулькин слышал, как полковник сказал:
— Да это же здорово! Из-за этих бычков комиссии постоянно придираются. А тут сами солдаты для вашей Терезы окурки берегут. Она их дисциплине и аккуратности учит. Огромная польза в части от вашей козы. Поставьте-ка ее официально на довольствие, как и свиней с коровами…
Солдат облегченно вздохнул и начал осторожно отходить в сторону коровника, чтоб не заметили. Он понял — после слов командира прапорщик уж точно не станет заставлять его питаться разной дрянью. Так оно и случилось. Вскоре вернувшийся в коровник Васин ни слова не сказал Гулькину, лишь посмотрел на него долгим взглядом…
АВГИЕВЫ КОНЮШНИ
Прапорщик Юрий Иванов из пожарной команды попросил Васина помочь ему свернуть пожарные шланги. В часть снова должна была нагрянуть комиссия и всех солдат отправили, по приказу Савицкого, на уборку обширной территории. Солдаты белили поребрики, красили ворота, подновляли забор и старательно выметали территорию.
Офицерам забот тоже хватало. Начальник пожарной охраны чертил какой-то график и Иванов остался один. Шлангов было три. Все тяжеленные и очень длинные. В одиночку сворачивать их было трудновато.
Хоть Васин и сам был сильно занят уборкой закрепленной за ним территории, но другу отказать не мог. Они растянули брезентовые рукава по асфальту. Скрутили и утащили два рукава. Собирались смотать третий, когда Николаю пришла в голову, как ему показалось, блестящая идея. Он незамедлительно поделился ею с пожарником:
— Слышь, Юр, пока мы последний шланг не смотали, может помоем из твоего брандспойта коровник? Он пустой. Надо навоз вываливать, все чистить, а кому? Потом солдаты чистое помещение известью обработают и готово! Хоть с двором разберусь. Свиньи сейчас под навесом гуляют, коровы с телятами и Тереза пасутся. Сток солдаты прочистили. Все в момент утечет на картофельник. Хоть картошка посвежей выглядеть будет, да и удобрение. Лето сухое выдалось, сам видишь. Солдат не хватает, все в теплицах помидоры подвязывают. Урожай томата огромный…
Иванов легко согласился:
— Давай! Напор побольше сделаю и весь навоз смоет.
Сказано — сделано. Два прапорщика уселись в пожарную машину и съездили набрать воду к пруду. Пока вода набиралась, успели искупаться в теплой воде. Пруд был чистый. Затарили огромную цистерну полностью.
Васин уже предвкушал, как удивятся солдаты, увидев абсолютно чистый скотный двор. Спокойно подъехали к коровнику. Иванов протянул Васину стальной наконечник брандспойта и сказал: