— Ингус, ко мне! — овчарка медленно разжала зубы, словно сожалея, что ей не дали расправиться с диверсантом, и подошла ко мне, злобно посматривая на здоровенного детину и облизывая раненый бок.
Связав нарушителя, я снял нательную рубашку, разорвал ее и перевязал овчарку.
— Отдохнем, дружок, — ласково потрепал Ингуса, — поработали хорошо. И понесем его, — кивнул я на лазутчика, — идти он не может.
ВПЕРВЫЕ БЕЗ ИНГУСА
Овчарка вышла из строя. Простреленные бока заживали медленно, и я беспокоился: все ли обойдется благополучно? Похудевшая собака почти не поднималась. В золотистых глазах, обрамленных длинными ресницами, таились боль и тоска. Ингус смотрел на меня так, как будто извинялся: мол, прости, что болезнь затянулась, а так мне хочется снова с тобой шагать по дозорной тропе.
Начальник заставы не беспокоил меня, и я все время проводил около своего четвероногого друга.
Но как-то дежурный по заставе осторожно тронул меня за плечо:
— Срочно к командиру!..
— До свидания, дружок! — я погладил Ингуса, шепнул ему на ухо: — Не скучай, — вскочил, одернул гимнастерку, поправил на голове фуражку и пошел в канцелярию.
Офицер Усанов поднялся из-за стола, шагнул навстречу, коротко, но сильно сдавил мою ладонь и, словно извиняясь за неожиданный вызов, сказал:
— Понимаю ваше состояние, товарищ Карацупа, понимаю, — повторил он, — но дело требует, нужно идти на границу. Ночь будет тревожная…
— Есть! — ответил я и приложил руку к козырьку фуражки. — Разрешите идти?
— Минуточку, — Усанов отдернул серую занавеску над картой участка и показал то место, где мне предстояло провести ночь.
— Пойдете с напарником, — офицер подумал немного и добавил: — кого взять с собой, подумайте сами. Да, кстати, какая будет погода?
— Гроза. Ветер, — ответил я не задумываясь.
— Это почему же? — спросил офицер и посмотрел в окно: ярко светило солнце, и на небе — ни облачка.
— По стрижам и ласточкам видно — к дождю. Закат красный — к ветру.
— Ну, ну, — недоверчиво произнес Усанов, — ладно, посмотрим, экипируйтесь по погоде.
— Есть!
В небе еще мерцали звезды, когда мы вышли узкой тропой в обход валунов к речке. Еще не добрались до середины широкой долины, как в неподвижной тишине послышался словно глухой вздох и померк узкий серп луны. Пепельной тенью подернулись сопки. Потемнела вода. По кустам волной прошел ветер.
Легкий порыв, долетевший с той стороны, принес запахи спавшего за крепостной стеной города. Но я уловил один, едва заметный, запах человеческого пота.
Я лег на землю. Так я делал всегда, когда хотел услышать шаги. Земля шумела далекими ветрами, несла гул речных волн и чуть уловимый грохот идущей грозы.
Я заставил себя не слушать ничего, кроме слабых, но все же прослушиваемых шагов: шел не один нарушитель, как я подумал сначала, шли двое, останавливались, что-то опускали на землю.
В отдалении сверкнула молния, быстро и ослепительно. Сдержанно прогрохотал над сопками и долинами гром. Лай собак с той стороны потонул в свисте обрушившегося с неимоверной силой ветра. Порыв не только принес запах пота, но еще и запахи клея и эфира.
В школе я изучил двести сорок запахов, они-то и должны были напомнить мне сейчас ту вещь, которую несли нарушители границы и которую я должен угадать безошибочно. Я поспешно перебирал запахи одеколонов и цветов, заменителей кож и пластмасс. Ничего похожего! И вдруг вспомнил: примерно так же пахнут перкалевые крылья самолетов. Но не могли же они тащить самолет сюда, через границу! Да и зачем им это нужно? Хотя у нарушителей свои планы. Они могут пойти на любую хитрость.
И тут же я вспомнил: так пахнут провода в хлорвиниловой изоляции. Они в ту пору только что появились.
«Вот где разгадка», — подумал я и шепнул напарнику:
— Тянут провод, понял?
Тот кивнул:
— Что будем делать?
Я уже прикинул план действия: идти по пятам — бесполезно, можно нарушителей спугнуть. Лучше идти наперерез, прямо к пограничной телефонной линии. Свой провод они скорее всего будут тянуть к той части линии, которая проходит через лес: там проще всего замаскировать кабель и легче скрыться.
Мы добрались до густых зарослей, где проходили столбы телефонной линии, и стали ждать «гостей». По листьям забарабанили тугие капли дождя. Сверкнула молния. Я напряг зрение, но нарушителей не обнаружил.
— Упустили, — обозлился напарник. — Эх ты… тоже мне Ингус нашелся. Зря ждем. Поверь мне…