Приказом командующего 71-й армией по представлению командира 425-й стрелковой дивизии за дерзость, смекалку, инициативу и решительность, проявленные при выполнении боевого задания, награждены:
Орденом Отечественной войны 2-й степени — командир взвода лейтенант Федотов В.С.
Орденом Красной Звезды — разведчик, рядовой Калиничев Е.П.
Орденом Славы 2-й степени — разведчик, рядовой Лисенков А.А.
Военный Совет армии предоставил отпуск шестерым отважным воинам».
— Ты с бабами спал когда-нибудь?
— Никак нет, товарищ подполковник, — смущенно признаюсь я. — Не приходилось.
— И ни разу не поинтересовался, откуда у них ноги растут?
— Никак нет! — От стыда и сознания своей офицерской и мужской неполноценности я опускаю глаза.
— Раззява. Тебя, может, сегодня убьют. А ты даже не разговелся, ни разу не попробовал… — Что-то едва уловимое, похожее на сочувствие, послышалось в его голосе, и после секундной паузы он продолжил: — А если напоретесь на немца? Или попадете под артобстрел?
— Немедленно наваливаюсь на командующего и закрываю его своим телом.
— Это плохо! Что значит — наваливаюсь?.. Наваливаться, Федотов, ты на немца должен. А на генерала — в случае артиллерийского или минометного обстрела — ты должен ложиться с нежностью, как на женщину! И прикрывать своим телом! Давай дальше.
Я понял, что для Сергеева, если ты подполковник и выше — ты человек, если ниже его по званию — пень осиновый.
Я еле перевожу дух, в голове от напряжения гудит, а Сергеев продолжает:
— Группе разведчиков — твоему взводу, помимо обеспечения безопасности доставки на плацдарм генералов, поставлена частная боевая задача: скрытно провести разведку прибрежной полосы, заставить немцев показать свою оборону и раскрыть систему огня. Повтори приказание.
— Слушаюсь, повторить! Если с командующим или командиром корпуса во время переправы что-нибудь случится, я буду расстрелян. Разведвзводу…
— Задачу и ответственность понял правильно, — устало отмечает подполковник Сергеев. — Корабль и команда чтобы были в блестящем порядке, а за безопасность плавания отвечаешь головой. Радиосвязь будешь поддерживать постоянную с обоими берегами — со мной и с плацдармом. Иди!
Я выхожу. Меня столько раз уже пугали расстрелом и Военным трибуналом, что я воспринимаю это как норму. На войне, чтобы заставить человека вылезти из окопа, идти под пули, под мины, на смерть, действенна только угроза смертью. Сверху — команда, снизу — план любой ценой, а за спиной генералы и полковники с секундомерами фиксируют каждую команду и время ее исполнения, поэтому командиры отделений, чаще командиры взводов, бегали вдоль залегшей цепи с пистолетом, матюками и пинками поднимали солдат. У этих командиров была горькая участь. Лейтенанты и младшие лейтенанты дольше двух-трех недель живыми не оставались. За два года я к этому привык. Единственное, что утешает, это то, что старшим офицерам, командирам батальонов и полков смертью и трибуналом угрожают еще чаще, чем нам — командирам рот и взводов.
Около большого начальства главное — не дело делать, а изображать! Тяжкая работенка — легче вагоны разгружать. Это даже мыши в окопах знают.
И я опять вспоминаю Кириллова. Начальство еще не приехало, а сколько вагонов я уже выгрузил…
3. Документы апреля 1945 г.
(Действующая армия)
Красноармеец! Будь бдителен!
Ты в логове врага!
Отравления, диверсии, заражения —
коварные методы издыхающего врага.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
ШТ из ШТАБА 71А.
Подана 12.04.45 г.
5 ч. 16 м.
11 апреля с. г. немецкое радио передало обращение германского руководства к населению занятых советскими войсками немецких территорий с призывом организовать подрывную работу в тылу Красной Армии — взрывать мосты и портить дороги, нарушать связь, поджигать дома, магазины, предприятия, склады, устраивать террористические диверсии, убивать из-за угла офицеров и солдат.