К русским вообще нельзя иметь никакого сострадания и бегущих русских мы уничтожаем в огромном количестве. Конечно, и у нас есть жертвы. К сожалению, гибнет много офицеров. Командир нашего батальона, герой Нарвика и Крита, майор Хенеке, награжденный двумя Железными крестами, погиб одним из первых. Два дня спустя — его заместитель. Убиты также трое ротных. Наши немецкие офицеры удивительны! Они показывают пример своей жизнью, но еще больше своей смертью. Правда, вчера случилось и редкое исключение. Не знаю, что сообщат родителям Эриха Зальце, но у него не выдержали нервы, и он застрелился.
Однако, потери русских убитыми и особенно пленными в десятки раз больше. Их трупы тысячами валяются на полях, на дорогах и на улицах деревень, и никто их не убирает и не хоронит. Мы должны радоваться, что фюрер оставил Сталина в дураках и ударил раньше, чем русские подготовились к отражению, так как если бы они приготовились, наше дело не пошло бы так хорошо. Теперь же каждому ясно, что исход войны предрешен, и песенка России спета.
Каждый день подтверждает слова величайшего из людей полководца Адольфа Гитлера, что эта война — крестовый поход против большевиков и евреев — самая священная из всех немецких войн в истории и ради этого не жаль принести никакую жертву.
Огромную Россию мы загоним к черту. Если фюрер предпринимает что-либо грандиозное, ему всегда это удается на сто процентов. Какое счастье ощущать себя причастным к разгрому государства и его Красной Армии, управляемых сумасшедшими людьми.
Передай поклон родителям.
Любящий тебя брат Эвальд.
Солдат Генрих Янзен.
19 июля.
Любимейшая из всех женщин!
Спешу поделиться своей радостью и переполняющими меня чувствами.
Наш победоносный марш продолжается, ничто и никто не может нас остановить. Во время марша здорово натер ноги, но сейчас все хорошо.
Русские отступают с большими потерями, они уже сломлены, война в ближайшие недели закончится.
Настроение ликующее! Даже солнце приветствует наш приход на Восток и каждое утро ярко восходит на небе. Красота!
Гражданское население, в панике разбежавшееся при нашем приближении, поняло безнадежность положения и как побитые собаки с нашими листовками и своими жалкими пожитками возвращаются в свои халупы, которые так хорошо и весело горят.
Они поняли, что их единственная защита — мы, немцы, которые несут им свободу и надежду на будущую жизнь.
Ради собственной безопасности, ведь не знаешь чего ждать от этих дикарей, мы выполняем установку командира: «Русский — твой личный смертельный враг и самое лучшее — если он мертв».
Живем мы хорошо, еда регулярная и приличная[20], получаем много курительного, на трех человек — бутылочку водки, которую распиваем за здоровье нашего фюрера. Сегодня зашел в хлев, нашел ведро с парным молоком, вытащил из-под куриц дюжину яиц и хорошо позавтракал.
Моя драгоценная, желанная, любимая Лизбет! Все прекрасно! Единственно, чего не хватает — это твоего мягкого теплого тела и вкуснейшего мохнатого рыжего комочка.
Дорогая! Ты твердо можешь рассчитывать на горячую и радостную встречу в ближайшее время, поэтому береги себя для меня. Что у тебя нового, моя малышка? Мне все время нехорошо, потому что постоянно думаю о тебе.
Целую каждый сантиметр твоего тела, нежно и темпераментно, как ты любишь.
Твой страстный, любящий, голодный муж Генрих.
Унтер-офицер Пауль Бэслер.
21 июля.
Дорогая Дора!
После долгого перерыва могу, наконец, черкнуть тебе несколько строк.
Мы продвигаемся вперед и в начале августа должны быть в Москве… Но вот 14 июля, когда мы были на марше, над нами пролетели русские бомбардировщики, они сбросили бомбы, и позже я узнал, что у нас убило девять человек и еще больше ранило. Не пугайся, дорогая Дора, в числе этих убитых и твой муж Эрих.
Я не знаю, что тебе сказать в утешение. Он был хорошим товарищем, мне самому тяжело, ведь мы с ним два года были вместе в одном батальоне, и я полюбил его как брата. Видно, такова его судьба. И не только его. Мы наступаем, но потери очень большие, русские сейчас сражаются ожесточенно за каждую деревню. То, что было в Польше или во Франции, это просто прогулки по сравнению с тем, что мы сейчас имеем здесь, в России.
20
Справка о рационе немецкого военнослужащего на территории СССР: утром — полкотелка ячменного кофе (кофе в зернах выдавалось только по праздникам), белый хлеб (800 г.), мясо (100 г.), колбаса или сыр (125 г.); в обед — гороховый или картофельный суп с консервами, на второе — пудинг, облитый фруктовым соусом или суррогатным киселем; вечером — 20 граммов маргарина, 80 граммов плавленого сыра или 50 граммов португальских сардин, или же 100 граммов колбасы. На день выдавалось 6 штук сигарет. Раз в месяц полагался дополнительный паек: «маркитанские товары» — полбутылки вермута, бутылка шнапса, пять пачек сигарет и две плитки соевого шоколада, 3 пачки печенья. Жалованье: офицерам — 54 марки в месяц, солдатам — 37 марок.